22.10.11
«отважная ночь, распиравшая ставни…»
отважная ночь, распиравшая ставни,
звезды ускорение, в честь бокового
надзора размера за чёрным и давним,
не взора посредством, но — нет такового.
облизывал пальцы большие-большие
не рук, и не ног, но отдельные, что ли.
и бронзу волчицею быть научили, —
из пальцы облизывал рос Капитолий.
заискивать, ход углового лукума,
наученный к сладким решётчатым сотам,
и, чтоб не забыться, при свойстве гарпуньем,
внутри углового, — багор поворота.
и вёсельный шум в предложении ветра
сюда не сворачивать сладкому мясу
отсутствовал чтобы, идём на Сан Пьетро
холмом ненадёжным своим заниматься.
возможно, нехватка единого бюста
приводит к излишку торжественных действий
и вне слепоты потому остаются
глаза Диоскуров на лестницы месте.
23.09.12
«отбой видовых отношений…»
отбой видовых отношений —
не дни удивлённые наши,
чему бы для обозначений
достаточно дна саквояжа,
а сон приоткрыт на минуту
и то, что оттуда качают,
чертовски похоже на утром
что вспомнить об этом мешает.
и волос идёт на поправку,
запомни какое, движеньем.
пробора разруб не свежее
костей белоснежных прилавка.
потомки пенат эти стены
и губы — наследие хвои,
и слышу прибой, но из пены
ничто не выходит живое.
06.10.12
Венеция
плакат
пожарный вход в летящий сей предмет
на фоне, скажем, чёрного
плаката
и след предмета — истинно, дуэт,
производивший целое когда-то.
на это взгляд мой как бы приодет,
а остальное состоит из взгляда.
держась на честном слове, как едва,
порядок сфер царит во исчисленьи,
расцветка фона — та же тетива,
след натяженья в небе — то же пенье.
мой взгляд на это — там, где голова,
и голова сама, а не на теле.
приметишь что — оно аттракцион.
размерчик вымолвишь — по швам анатом.
когда-то цело, мир перенесён
из видимости в то, что за плакатом.
21.10.11
«Ты знаешь сразу, он сегодня — кто…»
Ты знаешь сразу, он сегодня — кто,
Чуть выезжаешь за город, и роскошь —
Не это знать, но искреннее то,
Что это знаешь, а не произносишь.
Сбор чаевых под бубен и баян,
У сенокоса повсеместный парус,
Невидимые рамы по краям
Того, что никогда не рисовалось.
И ты негромко скажешь: Евдоким,
Сбегутся, — что прикажешь? — Евдокимы.
Прикажешь солнце, именно таким,
Таким же лес, такими же реки на
Изгибе две купальни и грибок,
На козьем сыре капельки, горбушку,
Которую никто бы не испёк,
Помимо кто скажу тебе на ушко.
4.05.13
«неужели на стуле, похожем на эйч…»
неужели на стуле, похожем на эйч,
вместо пуговок нити на куртке,
это я над водой, забывающей течь,
как торшеры, развешивал сутки.
то ужели пружинистый вёсел молчок,
позабытый в нечаянном кадре,
оставлял за двумя крепежами должок
берегов неделимости на три.
это что же за мост, переброшенный в пасть
постижимого лепета, чем бы,
если даже сижу — не чего-нибудь часть,
а набор очертаний ущерба?
холодок по ногам, будто обувь на снос.
было мною, ни тени сомненья,
то как ноги мои холодок произнёс —
согреванию ног параллельно.
21.10.11
«Захочешь даже специально…»
Захочешь даже специально,
А не придумаешь такого —
Как будто всё переписал мне
Последний родственник у бога,
За то, что с бабушкою в спальне,
Идой Семёновною Коган,
Мы знали родственник кого он,
И непонятным языком
Она шептала мне о ком.