Кен так испугался, что отскочил назад.
— Нечего на меня прыгать, дорогуша, — сказала девушка, поправляя сбившуюся элегантную шляпку. Она протянула руку и щёлкнула выключателем, залив парадное ярким светом.
Это была эффектная блондинка с тяжёлым как гранит взглядом. Чёрное платье подчёркивало её пышные формы.
— Привет, — сказала она, одарив его яркой, профессиональной улыбкой. — Куда спешишь?
— Извините, я вас не заметил, — задыхаясь ответил Кен. Он сделал шаг вперёд, но она заслонила ему путь.
— Да, но теперь-то заметил? — она осмотрела его с профессиональным интересом. — Хочешь развлечься, крошка? — она указала на дверь слева от парадной. — Вот сюда. Заходи, выпьем.
— Извините, я спешу.
— Пойдем, крошка, не стесняйся, — она слегка приблизилась к нему.
— Прочь с дороги! — в отчаянии зарычал Кен. Он охватил её за руку и оттолкнул в сторону.
— Эй, убери руки, идиот! — крикнула девушка и, выбежав на улицу, Кен ещё долго слышал, как ему вслед неслись проклятия.
Дождь всё ещё шёл. Воздух стал прохладней, и чёрные грозовые тучи стали расползаться. Время от времени в просветах между тучами появлялась луна.
Кен размышлял: «Эти двое узнают меня. Они дадут полиции моё описание. И это будет напечатано каждой газете.
Но почему меня должны подозревать? У меня не было мотива для убийства. Именно мотив даёт в рук полиции ниточку. Не обнаружив мотива преступлена они ничего не смогут сделать. Она проститутка. Рас следование убийств проституток всегда очень сложно. А предположим, Свитинг или эта блондинка зайдут в банк? — он похолодел от этой мысли. — Узнают ли он меня? Узнают ли без шляпы? Они ведь не ожидаю увидеть меня в банке. Но я должен быть настороже Если я увижу их, я всегда смогу на время отойти от кассы.
Я должен быть настороже».
Он вдруг осознал весь ужас своего будущего. Ему придётся всегда жить в напряжении, всегда быть готовым к появлению этих двоих. Не на неделю или месяц, а до тех пор, пока он будет работать в банке.
Осознав весь ужас положения, он остановился как вкопанный. Он стоял на краю тротуара, бесцельно уставившись на мокрый асфальт. Тревога росла.
Пока он будет работать в банке и пока он будет находиться в городе! Любой толстяк с китайским мопсом или блондинка с тяжёлым взглядом будут теперь обращать его в бегство. Он не сможет расслабиться ни на минуту. Положение его будет невыносимым. Един естественный выход — перевестись в другой филиал в другом городе. Придётся продать дом. Вполне вероятно что он не сможет перевестись. Может быть, ему даже придется бросить эту работу и искать другую.
А что подумает Энн? Ему никогда ничего не удава лось от неё скрыть. Как же ой надеется держать все это в тайне? Она всегда чувствовала, когда у Кена что-то случалось. Так было в тот раз, когда у него случилась недостача в сорок долларов. Он ей ничего не сказал. Снял деньги со своего счёта, чтобы покрыть недостачу, но Энн это вскоре обнаружила.
«Идиот! — думал Кен. — Зачем было подниматься? Почему, чёрт возьми, я не оставил её у дома и не поехал домой?»
На другой стороне улицы мелькнула какая-то фигура, и Кен поспешно спрятался в тень. Во рту у него пересохло, когда он увидел форменную фуражку и блестящие пуговицы мундира.
Кое-как он заставил себя идти. Сердце бешено заколотилось, когда полицейский повернулся в его сторону. Кену показалось, что тот смотрит на него подозрительно, и он собрал все силы, чтобы не побежать.
Он шёл не оглядываясь, ожидая, что полицейский окликнет его. Однако ничего подобного не произошло и, пройдя около двадцати ярдов, он не выдержал и оглянулся.
Полицейский удалялся, помахивая жезлом. Кен с облегчением вздохнул.
Эта встреча ещё раз подчеркнула ужас, который ожидал его в будущем. Теперь при виде полицейского он всякий раз будет пугаться.
Не лучше было бы покончить с этим прямо сейчас? Может, пойти в полицию и рассказать всё как было?
«Возьми себя в руки, мягкотелый дурак! — приказал он себе. — Ты не думаешь об Энн. Если не будешь трусить, всё будет в порядке. Никто не заподозрит тебя. Быстрее отсюда, домой, и ты спасён».
Кен расправил плечи и ускорил шаг. Через минуту он уже был у стоянки.
Его вдруг снова захлестнула волна страха.
А что, если служитель заносит в журнал номера всех автомобилей, оставляемых на стоянке?
Если номер записан, он пропал. Полиция наверняка допросит служителя стоянки. Они дадут ему описание внешности Кена, и он вспомнит его. После этого ему останется открыть журнал и дать полиции номер его машины. Они будут у него через полчаса.
Потрясённый этой мыслью, Кен отошёл в тень, пытаясь обдумать, что делать дальше. С того места, где он стоял, был виден вход на стоянку. Он хорошо видел будку служителя у ворот. В будке горел свет, и он разглядел склонённую фигуру старика, читающего газету у окна.
Кену надо было узнать, есть ли в будке журнал. регистрации. Он не должен уезжать, не убедившись, что номер его не записан. Если такой журнал существует, его надо уничтожить.
Он прислонился к дереву и стал наблюдать за будкой. Может быть кто-то придёт за своим автомобилем и, служитель выйдет из будки, давая Кену шанс проскочить в неё и посмотреть, есть ли там журнал. Но часы показывали четверть третьего, и шанс этот был невелик. Время бежало, а он не мог ждать.
Взяв себя в руки, Кен перешёл дорогу и направился к стоянке.
Дверь была открыта, и Кен вошёл.
Старый служитель поднял голову и удивлённо на смотрел на него.
— Поздновато, сэр.
— Да, — сказал Кен, внимательно осматривая будку.
Возле окна был стол. Между старыми газетами, кастрюлей, горелкой, грязными кружками и ещё более грязным полотенцем на столе лежала полураскрытая тетрадь с загнутыми уголками.
Кен подошёл к столу.
— Гроза, — продолжал он. — Ждал, когда прояснится.
Его взгляд остановился на раскрытой странице. На ней аккуратным почерком были записаны номера автомобилей: третьим снизу стоял его номер.
— Дождь ещё не прекратился, — сказал служитель, пытаясь раскурить отвратительно воняющую трубку. — Ничего, потерпим. У вас есть сад?
— Конечно, — ответил Кен, пытаясь заставить голос не дрожать. — Первый дождь за последние десять дней.
— Да, — сказал служитель. — Вы розы выращиваете, сэр?
— Всё что я выращиваю — это розы и сорняки, — ответил Кен и стал к столу спиной.
— Я тоже этим ограничиваюсь, — сказал старик, поднялся и, подойдя к двери, посмотрел на разбухшее от дождя небо.
Тетрадь уже находилась в заложенных за спину руках Кена.
— Вас никто не сменяет? — спросил он, направляясь к старику у двери.
— Я заканчиваю дежурство в восемь. Когда в доживёте до моих лет, сэр, вам не нужно будет много спать.
— Может, вы и правы. А пока я хочу как можно быстрее добраться до постели.
Кен вышел под дождь.
— Я только отмечу в тетради, — сказал служитель. — Какой у вас номер?
Сердце у Кена замерло, затем бешено забилось.
— Мой номер? — повторил он рассеянно.
Старик подошёл к столу и стал рыться в газета:
— Где же она? — пробормотал он. — Я только что её видел.
Кен сунул тетрадь в карман брюк. Он взглянул на «Паккард», стоявший у ворот.
— Мой номер ТХМ 3345, — назвал он номер «Паккарда».
— Только что она была здесь. Вы не видели её, сэр?
— Нет. Мне пора. — Кен протянул старику полдоллара. — Всего доброго.
— Спасибо, сэр. Ещё раз номер назовите, пожалуйста.
Кен повторил номер и проследил за тем, как старик нацарапал его на полях газеты.
— Постоянно что-то теряю.
— Пока, — сказал Кен и быстро пошёл через стоянку к своему автомобилю.
Он сел в него, завёл мотор и, включив только габаритные огни, на большой скорости направился к воротам.
Старик вышел из будки и помахал ему.
Кен выключил огни, утопил педаль газа и промчался мимо него.