– Почему? – переспросила Эббот и неожиданно перевела разговор на другое: – Тебя, кстати, как зовут?
– Ник Ламберт, мэм.
– Зови меня Сью, Ник.
– Хорошо, Сью.
Капитан Эббот налила себе еще рюмку, и ее бутылочка с коньяком опустела.
Выпив остатки, Сью выдохнула пары в лицо Нику и сказала:
– А ни хрена я не знаю, чего не поделили эти оловянные братишки. Одни хотят жить с янычарами навечно, другие против этого. Вот они и воюют со своими, поскольку мы обещали им раздельное проживание...
Капитан Эббот замолчала и, словно не замечая Ника, уставилась в стол, а точнее, в его кофейную чашку. Ник понимал, что кофе остывает и нужно его скорее допивать, но просто так схватить чашку, в которую смотрит старший по званию, он не мог.
– Ладно, Ник, допивай свой кофе и дожевывай пирожки, а то все остынет, – словно прочитав мысли Ламберта, заявила капитан.
– Спасибо, Сью.
Допив кофе и съев пирожные, Ник повертел головой, но его сопровождающие все не появлялись.
– Еще сладкого, Ник? – слегка заплетающимся языком спросила Эббот.
– Было бы неплохо, – согласился Ник.
– Агнесса! – обернувшись, позвала Сью. – Повтори парнишке сладенького.
– Хорошо, мисс Эббот, – ответила та, как показалось Нику, более доброжелательным тоном, чем разговаривала с ним.
– А ты знаешь, Ник, почему я пью? – неожиданно спросил Сью и шмыгнула носом.
– Нет, – честно ответил тот.
– Эх ты! – Она покачала головой. – Потому что моей подружки Лиззи больше нет с нами...
– Они погибла в бою? – попытался угадать Ник, поскольку заметил на мундире Сью множество орденских планок.
– О-о, если бы... – Капитан Эббот достала платок и высморкалась. – Я убила ее, Ник, собственными руками.
– Но почему? – опешил Ламберт.
– Потому что она... Она работала на урайцев. Мне об этом сообщили люди из бюро, просили, чтобы я за ней понаблюдала. А как я могу понаблюдать, если мы с ней уже два года вместе... Сколько раз я ее спасала, сколько раз она выручала меня. Мы друг для друга, Ник, были всем, понимаешь? Я так никого в жизни не любила... А тут такое...
Эббот снова замолчала. Молчал и Ник. Он не мог спокойно жевать пирожные, когда человек рассказывал ему о такой драме.
– Что ее ожидало здесь, у местных костоломов, я знала, – снова заговорила Сью. – И я не хотела, чтобы они и пальцем дотрагивались до моей Лиззи. Поэтому я достала видеокамеру и заставила ее говорить, рассказать обо всем без утайки... – Видимо стараясь совладать с своими чувствами, Эббот помолчала, потом обернулась к стойке: – Агнесса, дай еще выпить!
– Больше не положено, мисс Эббот, вы же знаете – ответила та.
– А ну и хрен с тобой, мочалка старая... – Сью убрала в карман платок и грустно улыбнулась. – Так мы с ней и проговорили до самого рассвета. Когда же запись была сделана, я взяла пистолет и выстрелила ей в сердце... и теперь вот хожу в бюро, как на службу, объяснения даю. Если б не боевые заслуги, получила бы срок в тюрьме для военных преступников, а так только временное отстранение от службы. Ведь Лиззи была шпионкой, и ее убийство не является таким уж преступлением. Скорее это недоразумение...
– Ну ладно. – Было видно, что капитан Эббот взяла себя в руки. Она как-то вся подобралась и даже игриво сверкнула на Ника глазками. – Приходи ко мне в гости, Ник. Я выпишу тебе пропуск. Посторонним не положено, но я скажу Поджерсу, что ты мой любовник. Ты не против?
– Нет, Сью, говорите что вздумается.
Предъявив на входе свои документы, в холл вошел пехотинец.
– Мэм, – позвал он. – Мэм, ваша машина готова.
– Иду, Лестер.
Теперь голос капитана Эббот звучал твердо и уверенно. Она одернула мундир и, прощаясь, крепко пожала Нику руку.
11
Несколько дней в Форт-Диксе пролетели быстрой чередой. Тренировки становились все жестче, и курсанты понимали, что каждый новый этап в обучении приближает их к заветной цели – получению шеврона «корсаров».
Ник Ламберт уже ничем не отличался от своих однокурсников, поскольку полностью преодолел последствия прежних травм. Правда, врачи говорили, что в преклонном возрасте залеченные болячки вновь дадут о себе знать, но кто думает о преклонном возрасте, когда тебе только двадцать четыре года? К тому же впереди была долгая война, что делало преклонный возраст чем-то совершенно несбыточным.
На каждую сотню молодых солдат приходился только один пенсионер-ветеран.
Помимо приобретенных крепких мускулов и молниеносной реакции, Ламберт, как ему и обещали, вырос до положенного роста и продолжал расти дальше.