Еще один шаг вперед – и я резко приседаю, пропуская над головой стремительно сверкнувший палаш, одновременно с тем полоснув мечом под щит атакующего. Закаленная в самых лютых морозах и фактически легированная метеоритным железом сталь без труда рассекла стеганый халат степняка и низ его живота. Рывок! Я распрямляюсь насколько возможно быстро, встречая очередного врага ударом щита в щит, заставив его пошатнуться – и следом колю мечом сверху вниз. Прямой клинок прошел над кромкой калкана и впился завопившему врагу в район ключицы.
– Бей!
Я подбадриваю себя единым для большинства русичей кличем, сделав еще один шаг – влево, к очередному врагу. Справа же меня прикрывает гридень, следующий до того за спиной. Подставив щит под летящую к горлу саблю, я от души рубанул навстречу – но плетеный из лозы калкан выдержал мой удар. Еще один шаг – и одновременно с тем я выбрасываю левую руку вперед, толкая противника щитом. И вновь рублю сверху вниз, в этот раз вложив в удар едва ли не всю силу и ярость. Половец перекрывается калканом, для верности воздев над головой и довернутую плоскостью саблю. И именно на степняцкий клинок приходится удар харалужного меча. Жалобно звякнул металл вражеского оружия, перерубленного хоролодью, отчаянно вскрикнул татарин, чья кисть и половина предплечья отлетели в сторону, отсеченные моим ударом.
– Бей!
Схватка меж надолбов, естественным образом распавшаяся на множество одиночных поединков, завершилась закономерной победой русичей. Отроки младшей дружины лучше защищены, – хотя бы кольчугами, – им привычнее драться на земле, они мотивированнее и банально физически сильнее большинства степняков. Не говоря уже о выручке профессиональных воинов. Потому до первого ряда надолбов, уже вырванных из берега, мы дошли относительно быстро – а вот здесь столкнулись с напирающей навстречу толпой поганых.
– Щиты! Сцепить щиты!!!
На мою защиту обрушилось сразу несколько ударов сабель, заставив щит опасно затрещать, прилетело и справа. Я чудом успел подставить под саблю плоскость собственного клинка, подняв руку и развернув меч острием к земле.
Удар!
Левая половина головы буквально взорвалась острой болью, перед глазами ярко сверкнуло; я понял, что падаю, уже перед самым ударом об землю. Кажется, даже успел мысленно попрощаться с женой и сыном, ожидая, что меня добьет батыр с булавой, отправивший в нокдаун – или кто из прочих степняков. Но добивающего удара не последовало. Вместо этого прямо надо мной раздалось оглушительно громкое, яростное:
– Не жале-е-е-еть!!!
И лязг встречающейся стали, и треск щитов. Кто-то сильный помог мне встать, и как только зрение прояснилось, я узнал оставшегося подле меня «ординарца», упросившего не отправлять его в тыл. Благодарно кивнув Перваку, я развернулся к сражающимся русичам, пока еще лишь тонкой, готовой вот-вот порваться цепочкой, сдерживающей поганых.
– «Стена щитов»! «Стена щитов»!!!
Сам я шагнул к суздальцам, подпирая собственной защитой спину сражающегося впереди ратника. Вот он размашисто рубанул чеканом, излишне проваливаясь в удар. И тут же к его голове справа полетела кипчакская сабля. Но сделав выпад мечом, я встретил вражеский удар, спас соратника. Кто-то подпер щитом и мою спину – а очередной мой укол через голову суздальца нашел цель, ранив кого-то из поганых.
Выждав еще десяток-другой секунд и выбрав момент, когда строй русичей перед надолбами вырос до четырех рядов, я закричал, насколько возможно громко:
– По моему приказу! Все вместе! Шаг!!!
С небольшим промедлением вся «стена щитов» русичей стронулась с места, тесня ворога, – стронулась как один, единой ратью.
– Шаг! Еще шаг! Шаг!!!
Поганых больше, в несколько раз больше, – но они поднимаются вверх по топкому, а где и скользкому берегу, – и прут толпой, не строем. А русичи разом теснят их «стеной щитов», шагая синхронно, под мои команды. И на четвертом шаге-ударе теснимые «черепахой» дружинников татары начали просто падать на землю, на своих товарищей, в воду…
– Добивай!
Но вои все понимают и без моей команды. Отвесно рухнули вниз секиры, круша черепа и отсекая поднятые руки, взметнулись мечи, пронзая поганых насквозь.
– Щиты!!! Щиты над головами!
Чуйка, а точнее, сиреной взвывшее чувство опасности меня не подвело – монгольские лучники, все же прекратившие обстрел во время ближнего боя с половцами, с секундным опозданием обрушили град срезней на наши головы. Но большинство ратников уже успели вскинуть щиты, спасаясь от стрел.