Капитан нервничал. Про себя, он уже проклинал тот самый день когда согласился перейти из боевого состава атомных торпедных подлодок на экспериментальную с чарующим названием «Гоуст», что в переводе на русский язык означает призрак. Ему расписали дальнейшую карьеру как безмятежную прогулку под водой в стиле знаменитого капитана Кусто, которому когда-то в пятидесятых годах командование военно-морскими силами Франции предоставило «отпуск для научных целей». Беста, по всем прогнозам, уже должны были засыпать лавровыми венками и благодарностями от самого президента Штатов. Пока же, он получал только пинки от тех самых начальников, которые и сосватали его на эту суперлодку. Впрочем, они и сами не ожидали такого изобилия поломок и миллионных потерь. Не радовала и перспектива размещения зарядов взрывчатки на случай захвата субмарины противником. И он, Эдвард Бест, должен был нажать эту пресловутую кнопку самоликвидации, которую планировали смонтировать в его капитанской каюте. Правда, все это было в перспективе, как и сам поход неизвестно куда.
— Дэвис, — обратился Бест к Дюреру, своему главному инженеру-механику, — что с реактором?
— Плохо дело, сэр. Я как-то вам рассказывал о специфике теплоносителя первого контура реактора. Он у нас жидкометаллический.
— Да, припоминаю тот разговор.
— Судя по докладу оператора главной энергетической установки Марка Лемана — он был на вахте, когда сработала автоматика реактора — у нас образовался своего рода тромб, который подобно тромбу кровеносной системы человека, закупорил одно из проходных отверстий уранового канала.
— И что из этого следует?
— Из этого следует, сэр, что нам не нужно больше запускать реактор. Мы все выходцы с дизельных подводных лодок — придется вспомнить молодость.
— Что произойдет, если мы все же попытаемся запустить реактор? — на всякий случай уточнил Бест.
— Сэр! — уверенно произнес Дюрер. — Я не советую этого делать, потому что мы получим критическое ухудшение радиационной обстановки. Прекратится теплосъем и, как следствие, загорится урановый канал. Температура горения достигнет тысячи градусов — нам не поможет никакая биологическая защита. Мы все будем облучены.
— У меня, Дэвис, складывается такое впечатление, как будто мы не подводники атомного флота, а подопытные кролики. Физики проводят на нас эксперименты и ждут результаты. Неужели не понятно, что нужно менять жидкометаллический теплоноситель, содержащий натрий и калий[2], на что-то другое. Сплав неизбежно дает окисление и шламы. Закупорки урановых каналов неизбежны. Я это говорю как бывший механик. В отличие от русского флота, где механикам путь на командирский мостик заказан, в американском флоте, наоборот, предоставляли такую возможность. Там понимали, что лучшего специалиста, досконально знающего субмарину, просто не существует. Бест достиг своего капитанского мостика, пройдя все ступени отборочной комиссии. Кем он только не был: интендантом, связистом, дежурным инженером-механиком. Далее по возрастающей служебной лестнице: он был главным инженером-ядерщиком, старшим помощником капитана.
Наконец, он стал ключевой фигурой на военном флоте — капитаном субмарины. К этому времени за его плечами было более десяти автономных дальних походов по боевому патрулированию. На «Гоуст», которая все больше напоминала научную лабораторию, требовался опытный капитан с безупречным механическим прошлым и Эдвард Бест для этой должности подходил идеально.
— Да, сэр, в этом вы несомненно правы, — продолжил Дэвис. — Физики обещают вновь вернуть нас к водяным теплоносителям первого контура, но когда это произойдет неизвестно. Кстати, у русских на атомоходах в основном по два реактора. У нас один — нет никакого резерва.
— Ладно Дюрер, С этим все понятно. Объявляй тревогу — пора менять регенеративные пластины. С тех пор как остановился реактор, ощущается нехватка кислорода. Хотя прямой связи с этим нет. Надо осмотреться в отсеках — откуда-то исходит явный запашок тухлятины.
— Я проверю систему межотсечной вентиляции и… прошу разрешения объявить тревогу, сэр?
— Я же сказал: тревога!
— Тревога! — тут же проорал Дюрер по общекорабельной трансляции. — Все посты по боевому расписанию! Цель тревоги: смена регенеративных пластин. Доклады на мостик!
На атомных субмаринах первого поколения не было централизованных систем перезарядки регенеративных пластин, предназначенных для выработки кислорода, и каждый раз процедура перезарядки, проводимая во всех отсеках одновременно, требовала повышенного внимания. Попадание состава регенерации на палубу, и особенно на масляное пятно, могло привести к мгновенному возгоранию. Все это понимали, поэтому перезарядка проводилась в режиме тревоги и готовности немедленно начать борьбу с пожаром.
2
На советских атомаринах в качестве жидкометаллического теплоносителя использовали эвтектический сплав свинца и висмута. 24 мая 1968 года на атомной подводной лодке К-27 произошло разрушение тепловыделяющих элементов, приведшее к переоблучению всего экипажа.