До конца дежурства было еще много времени, хотелось выйти на двор покурить или хотя бы пройтись по комнатам, но из зала выходить в другие комнаты, тем более во двор, категорически запрещалось.
Винцуковский обратил внимание на Бету, которая, поднявшись с пола, пошевелила ушами и, застыв в стойке, зарычала, пытаясь пройти к закрытой двери, ведущей из зала в спальню Беспаловой, но, удерживаемая Васильевым, который укоротил поводок до минимума, была вынуждена остановиться.
Васильев погладил ее левой рукой, свободной от поводка, по спине и строго отдал команду:
— Сидеть! Молчать!
Винцуковский подошел к двери, ведущей в спальню и посмотрел в замочную скважину. Он увидел мужчину, который, загородив всем корпусом окно, смотрел в спальню. Потом мужчина, повернувшись спиной, отошел от окна.
Воспользовавшись моментом, Винцуковский забежал в спальню и встал там в простенке между окном и глухой стеной. Из этого положения ему было удобнее наблюдать за гостем. Тот, постояв какое-то время в раздумье, вдруг быстрым шагом удалился в сторону огорода.
Приказав Васильеву идти с Бетой незаметно по следу гостя, Винцуковский кратко по рации передал в дежурную часть сообщение. Откуда он получил указание не задерживать неизвестного, вести за ним наблюдение и принять меры к установлению его личности.
— Мужик через два дома от нас постучался в калитку, вызвал хозяина и вместе с ним зашел во двор, — тихо доложил Васильев Винцуковскому о результатах своего наблюдения.
Оставив Васильева с собакой на прежнем месте, Винцуковский осторожно подошел к дому, указанному ему Васильевым, и через щель в воротах стал рассматривать сидевших во дворе мужчин. В такое время на улице прохожих не было, никто не мешал вести наблюдение.
Хозяина дома он сразу узнал, а поэтому заострил все свое внимание на его собеседнике, которого видел во дворе дома Беспаловой.
Наступающий рассвет уже позволял ему рассмотреть и запомнить одежду незнакомца, но из-за отдаленности, а также из-за того, что незнакомец сидел к нему боком, его лицо хорошо рассмотреть не удавалось.
Увидев, как гость, поднявшись из-за стола, пошел к калитке, Винцуковский перебежал через дорогу и залег за цветочную клумбу.
Незнакомец, выйдя со двора Николаевича, осмотревшись по сторонам, быстро пошел в сторону моря.
Винцуковский проводил его взглядом и убедившись, что тот перестал оглядываться, вновь перебежал через дорогу и заскочил во двор к Николаевичу, который, сидя за столом, все еще был занят своими философскими рассуждениями.
Винцуковскому не надо было знакомиться и представляться Николаевичу, они познакомились в день смерти Беспаловой. Это по его поручению Николаевич посылал телеграмму сыну Беспаловой с сообщением о ее смерти.
— Вы запомнили мужчину, который только что был у вас? — поспешно спросил Винцуковский, едва переведя дыхание.
— А чего мне запоминать, если я его давно знаю, — спокойно ответил Николаевич. — Это бывший сожитель Беспаловой.
Оперработник достал из кармана пиджака три фотографии, среди которых был фоторобот Пуштренко-Рокмашенченко.
— На этих фотографиях Вашего знакомого случайно нет?
Николаевич снял очки с носа, протер их носовым платком и, не спеша водрузив на прежнее место, стал рассматривать снимки.
Понимая всю важность его ответа, Винцуковский не стал подгонять старика и терпеливо ждал ответа.
Тот возвратил Винцуковскому две фотографии и уверенно сказал:
— Это не он!
Повертев в руках третью, он задумчиво произнес:
— Вот этот, кажется, он.
Обрадованный Винцуковский предупредил старика:
— Николаевич, разговор между нами еще не закончен, поговорим потом.
Заинтригованный Николаевич не успел подняться со скамьи, чтобы проводить Винцуковского, тот бегом покинул его двор.
Прибежав туда, где его ждал Васильев, он приказал ему, чтобы тот пустил Бету по следу Пуштренко-Рокмашенченко.
Собака легко взяла след и, увлекая за собой оперработников, привела их к берегу моря. Метрах в трехстах они увидели катер с двумя пассажирами на борту, он быстро удалялся в сторону моря, рассекая гладь тихой бухты.
Стрелять, кричать и требовать возвращения к берегу было пустой затеей, а поэтому Винцуковскому ничего не оставалось делать, как по рации сообщить в дежурную часть о результатах своего неудачного преследования и проведенного опознания.
— Возьмите на пляже спасательный катер и продолжайте преследование. Оперативная группа вам в помощь высылается, — получил он от дежурного указание.
Только через четырнадцать минут после состоявшегося разговора с дежурным оперативники смогли продолжить свое преследование.
Примерно в трех километрах от райцентра они увидели преследуемый ими катер, который выходил из очередной лагуны в море.
На его борту был только один человек. Жестами они потребовали, чтобы моторист остановился.
Наум Герасимович, а это был он; подчинился их требованию. Представившись и предъявив старику свое удостоверение, Винцуковский выяснил у него обстоятельства знакомства с пассажиром и то, где он с ним расстался.
— Катал его на катере, а зря, лучше бы я занялся рыбалкой, — с досадой произнес Наум Герасимович, по требованию Винцуковского отдавая ему 70 рублей, полученных от Рыбы.
Васильев, достав из кармана пиджака чистый носовой платок, завернул в них деньги.
— Могут понадобиться для работы собаке, — пояснил он Винцуковскому.
— Теперь быстрее покажите нам место, где вы высадили на берег своего пассажира, — потребовал от старика Винцуковский.
Они причалили к берегу, и Наум Герасимович показал это место. Действительно, на песке был виден вдавленный след от носа катера и следы от обуви, ведущие от берега в сторону гор.
— Отбуксируйте катер в райцентр. Там вам необходимо явиться в дежурную часть отдела милиции, — потребовал Винцуковский от Наума Герасимовича.
Тот уже понял, что попал в какую-то неприятную историю. «Что теперь со мной будет? — думал он испуганно. — То-то пассажир и сорил своими деньгами, не торгуясь, сразу видно: не горбом заработанные, — все более ожесточаясь на своего пассажира, распалялся он.
В это время Винцуковский и Васильев, увлекаемые рвущейся на поводке собакой, бежавшей по следу Рыбы, быстро удалялись от берега.
Васильеву бежать было намного легче, чем Винцуковскому, так как Бета все время тянула его вперед, ему приходилось даже сдерживать ее. Поэтому, когда они поднялись на небольшую гору, поросшую травой, кустарниками и деревьями, Винцуковский выглядел более усталым.
С горы, метрах в восьмистах, они увидели асфальтированную дорогу, вьющуюся лентой параллельно горе и примыкающим к ней возвышенностям. Несмотря на усталость, они стремительно стали спускаться с горы в сторону трассы.
Достигнув ее, они были вынуждены остановиться. Бета потеряла след и, чувствуя свою вину, бесцельно бросалась в разные стороны, виновато поскуливая и отворачиваясь от Васильева.
Нагнувшись к земле, Васильев обнюхал ее, а потом убежденно сказал:
— След обработан или одеколоном, или духами. Винцуковский последовал его примеру и действительно почувствовал запах парфюмерии.
— Да, запах есть и притом свежий. Значит, Рыба, если не уехал в город попутным транспортом, то находится где-то поблизости, — подытожил он растерянно, не зная, какое решение принять.
К ним подошел и остановился автомобиль УАЗ-469, управляемый шофером-милиционером, высланным им в помощь из отдела милиции.
Проехав несколько километров в сторону райцентра, а потом в противоположную от него, Васильев несколько раз пытался найти след Рыбы и пустить по нему Бету, давая ей нюхать деньги, изъятые у Наума Герасимовича, но все эти попытки оказались безуспешными.
«Куда он мог деться? Движение по трассе нами давно контролируется. В этой ситуации, если бы Рыба попытался воспользоваться попутным транспортом, то сразу попал бы в поле нашего зрения, — думал Винцуковский, не находя ответа на свои вопросы. — Из-за Рыбы меня опять ждут неприятности. Он их, негодяй, столько мне подвесил, сколько я не получал за все время службы.