— Я же говорю, что вы, Яна, умница. Превосходный вариант! А с ключами вы уладите? Сестра не откажет вам?
— Это моя забота.
После разговора с Яной у Емельяна окончательно созрел план: убрать капитана и добыть его офицерскую форму. С ним проще: он ведь на фронт собрался, значит, никто его разыскивать не будет — уехал и все. С водителем следует по-иному действовать. Его же будут ждать в ортскомендатуре. Не явится — последует розыск. А убирать его тоже надо.
На верную мысль навел товарищ Антон, полностью одобривший замысел Усольцева.
— Нужно пустить машину с водителем под откос. Бросятся немцы в поиск и наткнутся на сгоревший в аварии автомобиль.
— Здорово! — восхитился Усольцев. — А я не дотумкал.
— Ну хорошо, — сказал товарищ Антон. — Костюмы добыты. Вы, скажем, натянете на себя фрицеву одежду. И что дальше? В казино? Без знания языка? Номер не пройдет. А если честно, то я против вашего личного участия в налете на казино. Вы нам нужны здесь. Для казино найдем подходящего товарища.
— Не надо так. Я теперь живу этим. Во сне вижу казино. Не лишайте меня удовольствия поднять его на воздух. Прошу вас...
— Ну, допустим, вы пройдете в казино, — продолжал свои доводы товарищ Антон. — Кругом немцы. Веселятся, пьют, болтают. А вы глухонемой, что ли?
Усольцев вдруг улыбнулся:
— А что? Можно и глухонемым... Напарник мне нужен... Чтоб немецкий знал.
— А вы?
— Мне не обязательно... Есть идея.
— Какая?
— Можно потом доложить? Требуется кое над чем еще покумекать.
— Лады, кумекайте. А встреча с капитаном когда?
— Завтра. Сегодня листовку отпечатаю, и я свободен.
— Кто с вами пойдет на капитана?
— Гук Янка. Он же шофер.
— Добре. Желаю удачи!
— Только казино никому другому не отдавайте, — Усольцев умоляюще посмотрел на товарища Антона.
— Не отдам. Оно ваше!
10
— Располагайтесь, а я в казино, — сказала на ходу Яна, оставив в соседском доме Усольцева и Гука. — Через час приведу кавалера. Встречайте!
Усольцев и Гук прошлись по всем трем комнатам, заглянули во все закутки.
— Значит, так, — спокойно произнес Емельян. — В спальню первой войдет Яна. Так мы с ней договорились. Капитан снимет мундир, сапоги в зале и тоже направится в спальню. Вот там и должны мы скрутить его. Перед самой кроватью. Понял, Янка?
— Яснее ясного, — ответил Гук.
— Слушай дальше. Я поджидаю его в спальне, за дверкой. Ты — за ширмой в зале. Я первым встречаю немца: «Хенде хох!». Ты сразу же появляешься сзади... Но с чем? — Оба посмотрели по сторонам.
— Вон, смотри. — Янка показал на утюг.
— Подойдет. Эта штука увесистая.
Затем Гук вышел во двор и нашел подходящее место за сараем — снежный сугроб, в котором вырыл глубокую яму для капитана. Возвратился в дом через окно, потому что на дверь снаружи, чтобы никаких подозрений не вызвать у немца, повесил замок.
Когда Янка, разогревшийся и покрасневший, появился в зале, Емельян погасил лампу и велел напарнику тоже устраиваться за ширмой.
— Только не спать, — подал голос из спальни Емельян.
— На табуретке спать не приучен. У вас там комфорт — пуховая перина. Завалиться бы на нее...
— Янка, тебе сколько лет?
— Двадцать три. А что?
— Жениться пора.
— Невесты попрятались.
— А Марыля?
— Не подходит. Она меня старше.
— Ну, а Яна?
— Городская. За меня не пойдет.
— А если я посватаю?
— Попробуйте. Я согласен. Яна симпатичная...
— Вот видишь, нравится, а зеваешь.
— До свадьбы ли нонче? Вот покончим с германцем, тогда и свадьбу справлю.
— Не забудь меня позвать.
— Как можно без вас! Первым гостем будете. Шафером согласны?
— О, даже такой почет! Приеду, Янка, прикачу на твою свадьбу со своей Степанидой. Пусть и она узнает вас, братьев моих белорусов.
— Ну и добре, — успел сказать Янка и смолк. Он услышал скрип калитки и шаги. Кажется, идут.
Шаги приблизились к двери, потом щелкнул ключ, и Яна с немцем шумно вошли в дом. По залу скользнул луч электрического фонарика. Капитан, видно, охмелевший, безостановочно что-то рассказывал своей спутнице. Он говорил громко и хрипло, а Яна заливисто смеялась.
Яна зажгла лампу, и в зале стало светло. Капитан выставил на стол бутылку и попросил подать рюмки. Усольцев и Гук услышали бульканье жидкости.
Немец торопил события. Он осушил первую рюмку, потом вторую, третью и, конечно, еще больше охмелев, потянулся к Яне. Она отстранила его и побежала в спальню. Немец шагнул за ней, но она сказала ему, что в одежде и в сапогах в спальню не ходят. Он захохотал и принялся снимать с себя мундир, ремни с грохотом летели на пол, и сам капитан, когда взялся за сапог, тоже свалился на бок, задев руками ширму, за которой сидел Гук. Ширма зашаталась. Янка сжал в руке утюг.