Усольцев лежал в воде лицом вниз и никак не мог сообразить, где находится. Неужто в Волгу попал?.. Что-то сильно давит сверху, может, водой ко дну прижало... Жутко стало... Уперся руками во что-то твердое: нет, это не похоже на дно — доска под ним. Еще поднатужился — аж спина хрустнула — и чуть-чуть приподнялся. Со спины сползла какая-то глыба. Фу-ты!
Полегчало... Емельян протянул руку к громадине, которая только что лежала на нем, а теперь возвышалась рядом — ну бочка, обыкновенная железная бочка. Надо же, угодил под бочку... Могла и покалечить, а то и прикончить... Но, кажется, цел.
Усольцев уперся руками в бочку и встал на ноги. С него ручьями стекала вода.
— Эй, ребята, кто рядом — откликнись! — выдохнул из себя Емельян.
— Миша утоп! — навзрыд простонал Грач.
— Сам видел? — спросил Усольцев.
— Ничаво ня видел... Рядышком сидели. Дремал Мишутка... И враз не стало... Утоп...
— Не каркай. Плавать может?
— Не знаю...
— Ничего ты не знаешь, а еще отец! — в горячности произнес Емельян и пожалел, что нескладно выразился. Не надо бы так: худо, должно быть, Грачу, сын ведь, поди, Зажигин, и помягче сказал: — Не пропадет Михаил, выплывет.
— Дай Бог, — тихо произнес Грач. Усольцев и Грач кинулись к корме.
— Эй, кто на воде? — крикнул Емельян и прислушался.
Ответа не последовало. «Гаситель» по-прежнему двигался к берегу. Откуда-то сверху, кажется, с капитанского мостика прозвучал голос ротного Дмитриева:
— Командиры взводов, ко мне!
Ободрился Усольцев, чуть полегчало на душе: командир на корабле, значит, будет порядок. И взводный тоже здесь. Вот и хорошо. А медицина где? Что-то Катюши не видать...
— Катя! — тревожно произнес Емельян. — Ты жива?
— Тута мы! — услышал Усольцев голос Клима, доносившийся с носовой части «Гасителя», и, хлюпая по воде, которая все еще заполняла палубу, направился к друзьям.
Катюша и Клим, стоя у борта, кого-то искали на воде.
— Вон, смотри, — Катюша дернула за рукав мокрой шинели Клима, — кто-то барахтается.
— Где? Не вижу.
— Ну, вон, — Катюша указала пальцем. Клим пригляделся и увидел плывущего.
— Кидай ему круг! — торопила Катюша.
— Эй, — крикнул Клим. — Лови!
Круг удачно упал у самой головы плывущего. Катюша, Клим и подошедший Емельян увидели, как пловец, уже порядком обессилевший, ухватился руками за круг и замер на воде.
— Плыви же!.. Ногами работай, ногами! — кричал Усольцев.
Тот не шевелился, не подавал никаких признаков жизни.
— Окоченел, — произнес Клим.
Усольцев мгновенно скинул с себя шинель, сдернул сапоги, снял гимнастерку и брюки и, шагнув на кромку борта, кинулся в Волгу. Катюша ойкнула, а Климу стало неловко: почему Емельян, а не он бросился спасать товарища?
Вода холодом обожгла Усольцева, но он так быстро работал руками и ногами, что все тело, находясь в движении, вскоре согрелось и прошла стылость. Приблизившись к замершему пловцу, Емельян спросил:
— Живой?
Ответа не последовало. Усольцев схватил молчавшего за руку, и тот шевельнул ею.
— Живой! — произнес Емельян.
— Угу, — шепнул пловец-неудачник. — Живой... Слава Аллаху...
— Никак Хафизов? Асхат?
— Я-а! — глухо произнес Асхат.
— Держись крепче за круг! — скомандовал Усольцев и, ухватившись одной рукой тоже за круг, поволок Хафизова к «Гасителю». У борта Клим помог Емельяну поднять Асхата на палубу, а Катюша, открыв какой-то маленький пузырек, дала ему понюхать, и Хафизов ожил. Он весь дрожал и мелко-мелко стучал зубами. Емельяна тоже заколотило.
— Где тут каюта? — громко спросила Катюша, надеясь, что кто-то из команды услышит ее.
Подбежал уже знакомый всем Генка-орденоносец.
— Идите за мной.
В каюте, теплой и уютной, все отогрелись и просушились. Хафизов даже задремал, да и Усольцев клевал носом. И не мудрено: ночь ведь еще, самое-то время поспать. Но Емельяна будто кто-то дернул: он вскочил на ноги и начал быстро одеваться.
— Что это мы? Пригрелись и раскисли... А Зажигин где?
— В Волге барахтается... Искать надо...
Однако ж искать Зажигина Усольцеву не пришлось: «Гаситель» подошел к берегу, и была подана команда на выгрузку.
Вторая рота, прижавшись к крутому волжскому берегу, построилась на поверку.
— Нас, кажись, больше было, — шепотом произнес Нечаев.
И Усольцев это заметил: поредел взвод. В затылок Емельяну должен стоять Крюков-Печерников — нет его. Ободов занял его место. И Зажигина нет в строю. Помкомвзвода Антипова тоже не видать.