Усольцев посмотрел в пролом. Действительно, у покосившегося забора увидел четыре трупа.
— С правой стороны хотели нас обойти. Бегом бежали. Я и дал по ним очередь...
— У нас тоже беда, — сообщил Клим. — Мишку Зажигина ранило.
— Тяжело? — спросил Емельян.
— Пуля щеку порезала и ухо продырявила. Мы с Захаром в подвал его отвели, к жильцам. Там одна дивчина фельдшерицей назвалась. Взялась лечить...
И уже до самого вечера немцы не шевелились. Присмирели и усольцевские бойцы. Если бы не Нечаев, уснули бы — так устали. Но Захар, будто его кто-то ужалил, подскочил и во все осипшее горло крикнул:
— С праздником, елки-моталки!
— Правда же, сегодня же седьмое ноября, — встрепенулся Клим.
— Где наши сто граммов? — вздохнул Нечаев. — Нетути. А надо бы... Может, я махну к старшине, а?
Усольцев хотел что-то сказать, но не успел, совсем рядом прогремели два выстрела, сотрясшие дом.
— Танк ползет, — крикнул из угловой комнаты Галстян. — Прямо на нас!
Усольцев подбежал к Ашоту и увидел сверху медленно двигавшуюся темную громадину. Танк взревел и, увеличив скорость, всей своей броневой массой ударил в стену. Дом задрожал. Танк дал задний ход и повторил удар.
— Клим, — крикнул Усольцев, — беги в подвал и у жильцов раздобудь керосин и какую-нибудь дерюгу.
— Для чего? — не понял Клим.
— Ну скорее!.. Факел нужен.
Клим принес и керосин в жестяной банке, и старое одеяло. Усольцев свернул одеяло валиком, а Клим облил его керосином и поджег. Емельян понес факел к разбитому окну и швырнул огненный шар вниз. Пламя легло прямо на корму танка, на то место, где мотор. Клим плеснул остатки керосина на башню. Все отпрянули от окна подальше, лишь Галстян остался с пулеметом у пролома.
— Как он? — спросил Емельян.
— Горит, — ответил Ашот. — Огонь и за башню ухватился... Пополз назад... Из люков вылезают...
— Бей их, — скомандовал Усольцев, и его голос утонул в пулеметной трескотне.
В этот миг, будто на зов пулемета, в дом нагрянул лейтенант Брызгалов с двумя бойцами. Все трое принесли с собой кучу посылок, как сказал взводный, дар нашего трудового тыла.
— Где тут у вас поспокойнее? — спросил лейтенант Усольцева. — Собирай всю команду. Буду речь держать.
— Мы все налицо.
— Как? Всего четверо? Остальные где? Посылок-то семь мы прихватили...
— Было семь. Теперь четверо нас. Есть и пятый — Зажигин. Он ранен, в подвале лежит. А Ваню Петропавловского и Костю Клинова потеряли. Во дворе похоронили.
Лейтенант снял шапку и склонил голову.
— Зубов, флягу! — обратился Брызгалов к бойцу, с которым пришел. — Посуда имеется?
— Один момент, — подпрыгнул Захар и, удалившись за дверь, тут же появился со стаканами.
Брызгалов сам налил каждому по полстакана, поднес Галстяну, дежурившему у пролома, его дозу и скорбно произнес:
— Помянем друзей — Петропавловского и Клинова, и всех остальных, павших во взводе. Пусть волжская земля будем им пухом. Мы их не забудем. Отомстим немчуре.
Все выпили. Захар даже крякнул. Потом лейтенант, отметив мужество Усольцева и его товарищей, вручил каждому по посылке.
— А награды потом будут. Я представил всех.
— И меня? — с хитринкой спросил Захар.
— И вас, боец Нечаев. Разве не достойны?
— Нет, я не имею возражений. Только мне бы медаль, которая с красной ленточкой. Можно?
Все рассмеялись и принялись за посылки. Чего в них только не было: и носки шерстяные, и носовые платки, и кисеты с вышивкой, и махорка, и пакетики курительной бумаги, а в Климовой посылке была и книга. Клим громко прочитал: «Малахитовая шкатулка».
— Покажи-ка, — протянул руку Усольцев. — Верно. Павла Петровича Бажова сочинение. У меня дома такая же книга имеется. Степанида, жена, в Свердловске купила. Мы с ней от корки до корки прочитали. Сильно написано.
Усольцев отвернул обложку и увидел надпись: «Товарищ боец! Защитник наш! Поклон тебе с Урала. Прими сие творение талантливого человека нашего Каменного Пояса, прочитай сам и товарищам передай — пусть и они прочтут. В этой книге — мудрость и красота нашей земли, которую вы защищаете. Благодарствуем вас! К сему — жители Нижнего Тагила Матрена Сидоровна и Андрей Родионович Широбоковы».
— Возьми, — Усольцев отдал книгу Климу, — на свободе все вместе почитаем.
— Угадайте-ка, что здесь? — крутнул ус Нечаев и показал серые шерстяные носки.
— Ну, носки, — ответил боец Зубов.
— Не-е, внутри, в носках что?
— Кукиш, — выкрикнул Клим.
— Ну и получишь кукиш, — сказал Захар и извлек из каждого носка по стограммовой бутылочке. — «Мерзавчики» это, а не кукиш. И еще записочка тут имеется.