— Тогда другой вопрос, — продолжал парень, — ну, а руки наложить на себя во имя любимого, как та Джульетта, вы могли бы?
Дамели подумала и ответила:
— А вот этого действительно не знаю. Но тут все упирается в другой вопрос; есть ли в наше время любовь, подобная любви Ромео и Корпеш? В этом вопросе, прямо сказать, я не компетентна.
Сразу вспыхнули споры: говорили и так и эдак. А Бекайдар сидел, опустив голову, и думал:
«Она сказала, что сомневается, есть ли в наше время совершенная любовь, что значат эти ее слова? Намек? Вызов? Разочарованность? А почему мы сегодня не можем любить друг друга, как наши родители любили тридцать лет назад? А ведь как они любили! Уж, во всяком случае, моя мать не ушла бы со свадьбы. Никогда не ушла бы. Значит, верно — любовь наша не такая. Как же мы будем жить, если поженимся? Ведь если Дамели могла уйти со свадебного ужина, то и в дальнейшем, если ей что не понравится... Хасен сказал, виноват во всем мой отец, но если отец виноват, то мы-то при чем? Зачем мне взвалить себе на спину еще эту страшную тяжесть! Впрочем, любой камешек тяжел — для того места, на которое он упал».
Собрание кончилось. Люди двинулись к выходу, и тут к Дамели подошел Бекайдар. Вид у него был очень решительный.
— Здравствуйте, Дамели, — сказал он, — во-первых, вам привет и письмо от отца, а во-вторых — вопрос к докладчику: итак вы утверждаете, что любовь, подобная любви Ромео, невозможна в наше время, так я вас понял?
Девушка остановилась и взглянула на Бекайдара. Конверт, который он ей вручил, она сразу же сунула в карман. Сейчас только Бекайдар увидел, какая она бледная, исхудавшая, осунувшаяся.
— Здравствуйте, Бекайдар, — ответила она. — Спасибо за письмо.
Повернулась и быстро пошла прочь. Он догнал ее и схватил за плечо.
— Дамеш, — сказал Бекайдар,— слушай, ведь мы же близкие люди! Давай же разберемся во всем, что случилось. Ты что? Не любишь меня больше?
— Я вас люблю больше, чем когда-либо, — тихо ответила Дамели.
— Тогда что же случилось? — закричал Бекайдар, не обращая внимание на то, что на них уже смотрят. — Почему ты ушла? Ты же знала, что вырываешь у меня сердце, как же может любящий человек... — Он схватил себя за голову. — Нет, я, кажется, сойду с ума! Я ровно ничего не понимаю. Твой отец... — Но ладно, бог с ним, с твоим отцом, но неужели мы не можем жить самостоятельно, а? О чем написал бы Шекспир, если бы Дездемона и Джульетта послушались своих отцов?
Дамели слегка улыбнулась сквозь слезы.
— Да, конечно. Но тогда бы они оба остались живы, правда? Но вот ты заговорил об отцах, скажи, своего отца ты очень любишь?
Бекайдар нахмурился.
— Ну, а как ты думаешь? — Дамели молчала и смотрела на него. — Нет, дорогая, как бы тебе ни забивали голову, но такого отца, как у меня, поискать надо. Ведь он, овдовев в молодости, так и не женился. Не хотел ввести в дом мачеху. Как хочешь, а это подвиг, и отцу я обязан всем. — Бекайдар остановился, поглядел на Дамели. Она молчала. — Но вы его почему-то не любите. А твой отец его попросту травит. Нет, нет, не возражай, — продолжал он ожесточенно, — я знаю, мне все рассказали. Я только не могу понять, что он вам всем сделал?
Дамели дослушала его до конца, а потом вдруг улыбнулась и сказала:
— Бекен, я дня через три поеду во Второй Саят. Поедем со мной, я тебя познакомлю с отцом.
Бекайдар вытаращил глаза.
— Вот те раз! — сказал он. — Во-первых, я с ним уже познакомился, во-вторых, при чем же тут Саят: ведь он живет в Алма-Ате!
Дамели улыбнулась.
— Ты не про того отца говоришь, — сказала она. — Тот, что в Алма-Ате живет, — это мой отец названный, а настоящий мой отец здесь, в Саяте. Как, по-твоему, меня звать по отчеству?
— Дамели Хасеновна.
— А вот и не так: Дауреновна, Дауреновна. Настоящий мой отец — Даурен Ержанов.
— Постой, — сказал совершенно ошалелый Бекайдар. — Даурен? Учитель отца, тот, известный...
— Отец не терпит, когда его называют известным, — засмеялась Дамели. «Приходите, поговорим об этом ровно через сто лет», — отвечает он, когда к нему обращаются так. Но он сейчас ждет меня в Саяте.
— Слушай, да ведь он мертв, погиб, зарыт где-то не то в Сибири, не то на Дальнем Востоке.
— А вот не погиб и не зарыт, а вернулся целым, здоровым и руководит геологическим отрядом в Саяте. Ну, что ж ты так смотришь на меня: раз в сто лет и не такое бывает.
— Раз в сто лет... — ошалело пробормотал Бекайдар и схватил Дамели за руку. — Слушай. Я так рад за тебя, так рад... И он вдруг схватил и обнял ее и несколько раз поцеловал. И она тоже поцеловал его, хотя потом сразу же осторожно отстранила его руки.