Уже в апреле был разработан план развития вооруженных сил на 1936 — 1938 годы. Такие планы с учетом меняющегося военно-политического положения Советского Союза периодически разрабатывались в недрах Наркомата Обороны. В тот период середины 1930-х международная обстановка менялась часто, и в Москве старались учитывать все внешние факторы, которые могли повлиять на положение страны. Главным считался западноевропейский театр военных действий. В докладе отмечалось: «Явно выявившийся немецко-польский блок, направленный в первую очередь против нас, и большой рост вооружений во всем буржуазном лагере делают западный театр вновь в качестве актуального фронта». Такой виделась обстановка из Москвы к лету 1935-го. При этом считалось, что присоединение к блоку Финляндии вполне вероятно, а это значительно ухудшало обстановку в районе Ленинграда.
В Генштабе считали вполне естественным, что в случае войны на Западе Япония не упустит благоприятного шанса и сразу же начнет боевые действия на советско-маньчжурской границе, и в первую очередь в Приморье. Поэтому война на два фронта считалась естественной, и в Москве готовились именно к этой войне. В том же докладе отмечалось: «Исходя из вероятности одновременной войны на обоих театрах, приходится признать, что западный театр нуждается дополнительно в значительном усилении…» Наличных сил подавления, в первую очередь самолетов и танков, было недостаточно, и этим трехлетним планом предусматривалось вдвое увеличить численность ВВС, доведя количество боевых самолетов к 1939 году до 10 тысяч. С учетом проведения всех мероприятий трехлетнего плана численность РККА в 1938 году должна была составлять 1475 тысяч человек. Для ОКДВА (без флота) предусматривалось 25 стрелковых и 4 кавалерийские дивизии, 5 механизированных бригад и 6 артиллерийских полков РГК, а также 1800 боевых самолетов сухопутных войск и 500 самолетов флота. На Дальнем Востоке создавался авиационный кулак из 2300 боевых машин. В Москве считали, что наличие такого кулака вблизи японских островов отрезвляюще подействует на горячие головы в японском генштабе. Выполнение таких мероприятий, особенно для Дальнего Востока, где многое приходилось начинать на пустом месте в глухой тайге, требовало огромных ассигнований. Но в середине 1930-х на усиление военной мощи страны денег уже не жалели.
Если в конце 1920-х Реввоенсовету приходилось «драться» с Наркоматом финансов за каждую сотню миллионов рублей, то только на казарменное и аэродромное строительство по этому плану выделили 1,5 миллиарда. Общую сумму затрат автору подсчитать так и не удалось. Возникает вопрос: насколько реальным было такое планирование, соответствовало ли оно экономическим возможностям страны, не были ли все эти планы ничем не подкрепленной бумажной стратегией? К этому времени период шапкозакидательства конца первой пятилетки уже прошел, и в Генштабе научились правильно считать и планировать. К 1939 году основные цифры плана по общей численности и количеству боевых самолетов были выполнены. Во всяком случае весной 1935-го ни Ворошилов, ни начальник Штаба РККА Егоров, подписавшие документ, не сомневались в реальности этого плана.
Но если на сухопутных границах удалось добиться численного превосходства в людях и боевой технике, то при обороне морских границ, и в первую очередь в Приморье, положение было критическим. Военно-морского флота у Советского Союза на Дальнем Востоке в начале 1930-х не было. То небольшое количество мелких боевых кораблей, которое удалось сосредоточить в районе Владивостока, в оперативных документах Генштаба именовалось Морскими Силами на Дальнем Востоке (МСДВ). В Тихоокеанский флот (ТОФ) они были переименованы, да и то только для поднятия престижа, в 1935-м, но флотом это небольшое количество кораблей, конечно, считать было нельзя. Владивосток, главная база флота, был хорошо прикрыт от нападения с моря — береговая оборона крепости была сильной. А остальное побережье Приморья с удобными бухтами для высадки морских десантов было почти полностью открыто. В случае войны Япония могла высаживать десанты в любом месте, не встречая серьезного сопротивления.
Такое положение очень беспокоило военное руководство в Москве и Хабаровске. Чтобы создать какой-то противовес мощному японскому флоту на Дальнем Востоке, туда начали перебрасывать по Транссибирской магистрали москитные силы (торпедные катера, малые и средние подводные лодки). Но их переброска через всю страну не решала кардинально проблему борьбы с мощным японским флотом, занимавшим в начале 1930-х третье место в мире после флотов США и Англии. Сталина, внимательно следившего за событиями на Дальнем Востоке, тоже беспокоили вопросы борьбы с японским флотом. И он, очевидно хорошо помня дискуссию 1928 года о роли малого флота в обороне побережья, поручил Тухачевскому разобраться с вопросами противодействия японскому флоту и высказать свое мнение. Тухачевский, будучи еще начальником Штаба РККА, выступал 8 мая 1928 года с докладом на заседании Реввоенсовета, посвященном проблеме морской войны. Тогда обсуждались вопросы, связанные с борьбой против мощного английского флота, который в случае войны с нашими западными соседями мог оказать им помощь, войти в Финский залив и подойти к Кронштадту. Тухачевский тогда выступал как идеолог малого флота, состоящего из москитных сил, береговой обороны и мощной сухопутной и морской авиации. Он считал, что этих сил достаточно для успешного противодействия английскому флоту, имеющему в своем составе крупные боевые корабли. В начале 1930-х аналогичная ситуация сложилась на Дальнем Востоке. Только вместо Кронштадта был Владивосток, вместо английского флота — японский, а вместо теоретического конфликта — возможность вполне реального боевого столкновения. Поэтому Сталин и предложил теоретику малого флота разработать конкретные предложения по применению крупных сил авиации против линкоров и авианосцев японского флота.
22 ноября 1933 года на стол Сталина легла докладная записка на восьми страницах и короткое сопроводительное письмо: «При сем прилагаю, согласно Вашим указаниям, разработанную мною записку». Под обоими документами стояла подпись Тухачевского. В «Записке о методах борьбы с японским морским флотом в Японском море» он писал: «Практически, на ближайшие годы, для борьбы с наступающим японским флотом, нам придется применять воздушный и подводный флот, а также торпедные катера. Эти средства достаточны для того, чтобы при соответствующей организации и технической подготовке уничтожить те морские силы, которые Япония может выделить против СССР, не ослабляя себя для борьбы на Тихом океане». Чтобы определить количество боевых кораблей, которое Япония может выделить для боевых действий в Японском море, он обратился в 4-е Управление Штаба РККА. Аналитики военной разведки подсчитали, что против Советского Союза для обеспечения десантных операций на побережье Приморья японский флот может выделить 3 линкора, 3 авианосца, 14 крейсеров, 60 — 70 эсминцев и 10 — 15 подводных лодок. А всего 22 крупных и 155 мелких кораблей. Из этих цифр и исходил в своих расчетах будущий маршал.