— Это что же, мой двойник?
— Как видишь. Сходство поразительное.
— Ты решил познакомить меня с ним? Но зачем?
— Я пригласил тебя, чтобы предложить исполнить роль связного вместо него, — ответил Антон. — Сам же Дворецкий на это время будет надежно изолирован.
— Хм… Идея… А ты уверен, что они не встречались до этого? Не обязательно в эти дни. Прежде.
— Дворецкий показал, что Краковский знаком ему лишь по фотографии, которой его снабдил бывший начальник Службы безопасности и СД Постав Хейфиц.
Стародубцев задумался. В своей практике ему не приходилось решать оперативные уравнения с подобным множеством неизвестных. Поэтому он хотел знать все в подробностях.
— Краковскому известно, что к нему должны прийти?
— Когда-то, и опять-таки Хейфицем, он был предупрежден о возможности подобного рода связи с ним, если он останется на территории Советского Союза. На этот случай был даже обговорен пароль. Так, по крайней мере, объяснили Дворецкому.
— Заманчиво… Перевоплотиться и влезть в шкуру врага… Ну, а смысл подключения меня к этому делу?
— Смысл — великий! Краковский трижды мог быть арестован, но каждый раз по нашей оплошности либо по другим обстоятельствам ускользал или избегал этой участи. Сейчас следует действовать решительно и наверняка.
— Я что же, должен его арестовать, застрелить? — старался понять и осмыслить задачу Евгений, прежде чем соглашаться на авантюру.
— Для этого я обошелся бы и без тебя, Женя. Наконец, это самое легкое и простое, — возразил Антон. — Краковский слишком много знает, немало причинил вреда обществу. Короче, он нужен следствию, чтобы показать людям действительное лицо тех, кто бил себя в грудь, уверяя, что он и есть их заступник.
— Кажется, начинаю понимать. Следовательно, моя задача строго ограничивается ролью связника Службы безопасности, а не убийцы, подосланного НКГБ.
— Вот именно! Используя документы Дворецкого и инструктаж, который он получил, тебе предстоит посетить Михея Брагина и передать приказ их общего шефа Хейфица, чтобы он организовал тайную встречу с Краковским.
— Так. А следующий мой ход каков должен быть?
— Ну, проведешь с ним разговор на тему о его боеготовности… Тут я тебе предоставляю полную инициативу. Говори с ним о чем угодно в рамках своего, что называется, амплуа. Важно держать его там до моего прибытия. Как только вы с ним уединитесь, тут же дом Брагина будет окружен солдатами НКВД из роты Джапаридзе. На случай, если Краковский вдруг прибегнет к мерам предосторожности. По крайней мере, таков мой замысел.
— Меня тоже станете брать?
— Нет, конечно. В момент захвата Краковского тебе следует бежать. Это необходимо по двум соображениям: первое — чтобы ты не фигурировал в его следственном деле, как соучастник по преступлениям, когда он предстанет перед военным трибуналом; второе — на случай, если бы пришлось повторить подобную акцию, но в другом варианте.
— Подстраховка…
— К сожалению, всего предвидеть невозможно, мой друг.
Поскрипывали на ветру деревья.
Разбрызгивая копытами мокрый снег и грязь, плелась лошадь, едва удерживая, съезжавшие в разводья колеса крестьянской подводы. Позади шли усталые, продрогшие и голодные Антон Буслаев и Иван Лиханов.
— Настоящий джентльмен должен рисковать всегда. Но прежде всего ради достижения высокой цели. Так меня учили в милицейской школе, — сказал Иван. — Но ради чего рискует собой Краковский?
— Я не думаю, что он руководствуется высокими стремлениями. Ему просто надо выжить, — ответил Буслаев. — А как это сделать, когда рухнуло все, ради чего проливал кровь своих соотечественников? Когда предстоит за все держать ответ? Его можно понять.
— Понять-то можно… да простить нельзя.
Слушая Ивана, Буслаев думал о том, что их ожидает в ближайшие минуты, быть может, мгновения, а готового плана в голове не было. Так, в общих чертах.
— Джапаридзе запрошен по рации и подтвердил, что прибудет к назначенному времени. Но как бы не помешала ему распутица. Да и мост через реку не снесло бы бурным ледоходом. — Буслаев взглянул на часы. — Наступает критическое время.
— Да и дело нам с тобой предстоит нелегкое, лейтенант, — сказал Лиханов. — Уж больно открыты подходы к дому Брагина. И Краковский, и связной Центра могут видеть нас. Придется зайти с тыльной стороны.
Буслаев согласился с таким предложением.
В интересах конспирации и чтобы все развивалось естественно, и Лиханов, и Джапаридзе знали лишь, что это — связной, и все!
Окна в доме Михея Брагина, несмотря на дневные часы, были зашторены. В одной из комнат между Краковским и связным, прибывшим из-за кордона со специальным заданием, велся таинственный разговор. Краковский поначалу недоверчиво отнесся к нему.
— Что еще вы могли бы предъявить мне в подтверждение того, что являетесь представителем шефа Службы безопасности?
— Вы удивляете меня, господин Краковский. Что может быть убедительнее пароля? Или вы так напуганы этим чекистом Буслаевым, что начинаете терять рассудок? Если не желаете и тем более боитесь иметь со мной дело, так и скажите. Я уеду. Только потом пеняйте на себя. За провал явки по головке вас никто не погладит.
— Перейдем к делу. Что вас интересует? — отбросил сомнения Краковский.
— Доложите, в каком положении находится ваше боевое подразделение и насколько можно на него рассчитывать.
— Подразделение… Передайте шефу, что его больше не существует. Имеется командир, то бишь я, и со мною еще несколько человек, случайно уцелевших.
Дом и двор Михея Брагина напоминали крепость. Они были окружены высоким дощатым забором. Хлев. Конюшня. Курятник. Всюду чистота и порядок, что говорило, безусловно, о достоинствах хозяина. Посреди двора стояла высокая мачта. На ее вершине крутил свои лопасти подаренный Хейфицем «за заслуги перед Германией» ветряк, который вращал небольшую динамомашину, а та заряжала аккумуляторы, питавшие электричеством все его хозяйство.
На чердаке, что над конюшней, устроились бородачи. Одни из них валялись на сене. Другие, по приказу Краковского, вели наблюдение за подходами к дому Брагина, пока он там находился.
— Атаман приказал ничем себя не выдавать, — сказал тот, что постарше, с одутловатым, заросшим щетиной лицом.
— Выдавай не выдавай, во все зырки наблюдай, — произнес в ответ молодой здоровяк, не отрывая глаз от слухового окна. — Иначе секир башка будет и мне, и тебе.
— А ежели стрелять придется?..
Буслаев и Лиханов подъехали к дому Брагина так, чтобы оставаться незамеченными. Привязав лошадей и замаскировав оружие, чтобы оно не выпячивало из-под шинели, они прошли во двор. Осмотревшись и не заметив ничего подозрительного, по ступенькам вбежали на крыльцо.
Контрнаблюдение Краковского заметило во дворе посторонних и теперь было в замешательстве.
— Как думаешь, кто такие? — спросил старик. — Один перед ними уже зашел в дом. Сам Михей ему дверь открыл и впустил.
— А кто его знает. Обнаруживать себя не велено, а значит, сиди и не кукарекай, — ответил молодой. — Наблюдай!
— Положеньице…
На столе перед Краковским и связным стоял бочонок домашнего пива, всевозможная закуска. Оба сидели раскрасневшиеся от хмельного и разговора.
— Как разрешите понимать вас? — спросил связной.
— На мой взгляд, следует идти двумя путями, — ответил Краковский. — Первый путь — создание на советской территории из верных нам людей глубоко законспирированного подполья. Это — фронт. Бойцы его не должны останавливаться ни перед чем и использовать все от диверсий до террора, лишь бы земля под ногами Советов ходуном ходила. Второй путь — эмиграция, образование из ее экстремистской части боевых групп и организаций. Это — тыл и в то же время штаб, посредник что ли, осуществляющий контакты между подпольем в России и спецслужбами на Западе. От них исходили бы как денежные субсидии, так и оружие, яды, взрывчатка.
— Интересные мысли… Так и передам шефу. Ну, и что бы вы лично предпочли — фронт или тыл? — поинтересовался связной.