Тут Карвер заметил ухмылявшегося за спиной Кима Ван Рийна.
— Радуйся! — презрительно бросил он своему злейшему врагу и выключил связь.
Космическая яхта шла к Земле. Звезды мерцали в каждом иллюминаторе. Ван Рийн откинулся на спинку дивана, поднял пенящуюся кружку и сказал:
— Проклятие! Давайте побыстрее отпразднуем нашу победу. Дома будет не до того. Нам предстоит огромная работа, и мне, и тебе.
Адзель отпил из кружки с неразбавленным виски. Быть большим имеет некоторые преимущества. Но на душе у Адзеля скребли кошки.
— Вы позволите шарлатанам из «Оракула» уйти просто так? — спросил он. — Они — зло!
— Почему обязательно зло, может быть, просто враги, это не обязательно одно и то же, — откликнулся Ван Рийн.
— Мы, конечно, все выясним. Кроме того, с чего ты взял, что они ушли безнаказанно. Они потеряли свою компанию, потеряли шпионский центр. При этом я выбираю посредников и должен получить хорошую прибыль.
— Но ведь есть же у вас еще какая-нибудь цель, помимо денег! — воскликнул Адзель.
— О да, конечно. Посуди сам, я не представлял себе, что может случиться после того, как ты спасешь Дэйва. Я вынужден был играть вслепую. Оказалось, «Оракул» попытался нанести нам ответный удар через закон. Это создавало особую сложность, но и предоставляло определенные возможности. У меня было четыре заботы. — Ван Рийн стал загибать пальцы. — Во-первых, я должен был снять тебя и наших друзей с крючка. Это было гораздо важнее любой мести. Во-вторых, я должен был отстранить от этого дела правительство. Возможно, позднее мы и привлечем его, но пока что от него следует держаться подальше. Правительство слишком велико и неуклюже, чтобы справиться с задачей с таким количеством неизвестных. Если общественность узнает, что где-то у нас есть сильный, неведомый нам враг, она впадет в истерику, и это не позволит нам спокойно разработать разумную политику, не говоря уже о бизнесе. Чем дольше мы сумеем сохранить тайну, тем больше у нас шансов в обмен на наши хлопоты отломить себе здоровенный кусок пирога, который наверняка плавает где-то в космосе.
Ван Рийн сделал паузу для глотка. Адзель смотрел через иллюминатор на звезды. Они были великолепны, но невольно вызывали чувство неуюта и безысходности. Жизнь по сравнении с их гигантским веком казалась крошечным мгновением.
— Я слушаю, сэр, — прервал молчание Адзель.
— В-третьих, — продолжал Ван Рийн, — разве я не ясно сказал, что идея «Оракула» сама по себе неплохая, она полезна всем? Фирма не должна погибнуть, ее необходимо передать в честные руки или щупальца, или лапы, или что там еще! Следовательно, нам не нужен большой шум вокруг «Оракула». По этой причине я обязан был заключить сделку с партнерами фирмы. И в-четвертых…
Его тон стал непроизвольно мрачным.
— Кто эти существа «X»? Чего они хотят? Почему скрываются? Можем ли мы договориться с ними? Ни один здравомыслящий человек не хочет войны. Мы должны узнать как можно больше и окончательно уяснить себе, что нам следует предпринять. «Оракул» — наша единственная нить к их хозяевам.
Адзель кивнул.
— Нет, фактически нет. Я не могу выдавить из них ни звука. Они умрут, но не скажут. Я посоветовал им как можно скорее отправиться домой и доложить обо всем своим хозяевам. Кроме того, им необходимо удостовериться, что их уже улетевшие партнеры не захвачены в плен на обратном пути к Луне. Поэтому все о'кей, они вылетают, а я посылаю следом корабль, который будет наблюдать за ними, оставаясь всю дорогу в диапазоне детектирования. Возможно, что они заманят его в ловушку, а возможно, и нет. Возможно, и не следовало бы хлопотать, когда каждая из сторон не уверена в том, что сможет перехитрить другую. Самые заклятые враги всегда испытывают некоторый взаимный интерес. И даже собираясь убить кого-нибудь, мы почему-то не прочь поболтать с намеченной жертвой. В худшем случае ты потеряешь немного времени, в лучшем — ты узнаешь, что у тебя нет причин убивать его.
Ван Рийн осушил свою кружку.
— Ух, хорошо! — сказал он, — Мы достигли компромисса. На Луне остался лишь один из партнеров, остальные Улетели, за ними никто не последовал. Их собственные детекторы могут подтвердить им это. Оставшийся партнер решает сейчас юридические вопросы передачи компании. Это Tea Белданиель. Она не очень упрямилась, и мне кажется, что она в отличие от ее друзей более чем наполовину человек. Потом она проведет один из наших кораблей в некое нейтральное место, где, я полагаю, мы встретимся с их боссами. Игра стоит свеч, кто как не они придумали столь замечательную систему «Оракула» для изучения нашей цивилизации. Не так ли?
Адзель резко поднял голову.
— Прошу прощения, — воскликнул он, — не намекаете ли вы, что в этом корабле будем лететь мы с вами?
— А кто же еще? — усмехнулся Ван Рийн. — Вот почему я взял тебя с собой. Мне необходимо, чтобы рядом был надежный парень. Парень, которому я могу доверять. У нас. наверняка будет не развлекательное путешествие.
Тут он грохнул кулаком по столу и закричал:
— Стюард! Где, дьявольщина, еще пиво?
Глава 11
Прошло более десяти лет с тех пор, как лемникайненцы обнаружили бродячую планету. За это время она проделала длинный путь. Наблюдая Бета Креста в носовой иллюминатор, Фолкэйн присвистнул. Он был потрясен и подавлен.
— Сможем ли подойти ближе? — спросил он.
Сидя среди контрольных панелей, щелкающего, мигающего и мерцающего оборудования, мягкого гула двигателей и дрожания стен мостика космического корабля «Сквозь Хаос», Фолкэйн не смотрел ни на звезду, ни на ее отражение. Удаленная на многие и многие астрономические единицы, она все равно с легкостью выжгла бы ему глаза. Экран уменьшил яркость и увеличил размеры звезды. Фолкэйн увидел голубоватый, усеянный пятнами, подобно шкуре леопарда, круг, окруженный роскошной короной рубинового, золотого и опалового цветов, — это кружево раскинулось на пространстве в несколько раз большем, чем диаметр звезды.
Фолкэйн со всей силы сжал подлокотники кресла, сердце его громко стучало. Спасаясь от проснувшегося в душе первобытного ужаса, он отвернулся от экрана и с усиленным вниманием стал рассматривать домашние безделушки, развешанные членами команды на перегородках кабины. Чи Лан повесила здесь одно из замысловатых сетчатых украшений, которые ее народ ценил как произведения искусства в другом месте он сам намалевал женскую фигуру, дальше на полке стояло японское карликовое дерево Адзеля.
«Адзель, друг, сейчас, когда нам так нужна твоя сила, хотя бы сила твоего голоса, ты находишься на расстоянии двухсот световых лет от нас».
Затем Фолкэйн сказал сам себе: «Остановись, ты, слизняк! Ты становишься слюнтяем, что, впрочем, вполне понятно, когда Чи Лан вынуждена была провести большую часть полета, вытаскивая тебя из мертвецов».
Мозг его оцепенел, он хватал воздух ртом. Ужас того, что было с ним сделано, вернулся в полной силе. Все звезды уменьшились до бесконечно малого размера.
Он одиноко скорчился в темноте и ледяном холоде.
Фолкэйн не мог ясно вспомнить, на что было похоже порабощение его мозга. Как будто он пытался воссоздать плохой сон, все было смутно и гротескно, время кружилось дымкой, растворялось и снова принимало мимолетные формы. Фолкэйн был пленником другой Вселенной и другого себя, даже слова у него были не его собственные, и он не мог заставить себя снова воспроизвести их в памяти. Он желал Tea Белданиель, как ни одну женщину в своей жизни. Он боготворил ее и обожал своего кумира, как не обожал ни одного Бога в жизни. Когда это было необходимо, он надевал холодную маску, ум его становился ясным и логичным, а потом Фолкэйн возвращался в свою теплую смутную бездну. Нет, это был не он, Фолкэйн, это был кто-то другой, использовавший его тело, он проникал в самое нутро… Как Фолкэйн мог отомстить за насилие над собой?
Идея мести вспыхнула в нем, как искорка в темной ночи. Он подхватил ее, обласкал, взлелеял в душе и теперь нянчил это разгорающееся пламя. Да, в нем вспыхнула ослепляющая, как огромное солнце, ярость.
Фолкэйн как бы переживал свое черное прошлое. Он размахивал топором викинга, скакал с факелом в руке на татарской лошади, стрелял из древних орудий, превращавших города в развалины. Это придавало ему силу, которая, в свою очередь, возвращала Фолкэйну здравый ум.