– Я понял тебя. К Тёмным имена! Только лица, только реальные звания… Майяри, стой, рано!
– Но харен…
– Мы сейчас не сможем вырваться. Нужно ждать более подходящего момента. Пока они не трогают нас, не торопись. Всё же отсюда только один выход, и я уверен, что снаружи нас поджидает толпа охраны. Лирка, ты слышала?
Оборотница с готовностью кивнула. Майяри не могла сама активировать печать – сил было слишком мало, да и те запечатаны, – поэтому помочь должна была Лирка. У невлюблённой в харена девушки голова была холоднее, её не терзали сомнения бывшего хайнеса, и она, откровенно говоря, так и не разобралась толком в происходящем. Поэтому она могла осматриваться с большей рассудительностью и вниманием, чем другие пленники. В один момент её привлекло странное колыхание тени. Такое она уже видела, и Лирку одолели подозрения, что сюда пробрался Лирой.
– Почему ты оставил их наедине?! Здесь есть хоть кто-то, кто действительно делает что-то полезное?!
Разъярённый Деший влетел в зверинец вместе с парой оборотней, следующих по пятам, и замер, смотря на пленников.
– Господин, мы нашли в доме харена вот это!
В зверинец, неожиданно ставший комнатой совещаний, вбежал ещё один мужчина. Майяри вновь дёрнулась, увидев в протянутых руках знакомый чёрный короб в локоть длиной. Боги, где харен хранил его? Мысли суматошно забегали. Он оставил его в доме с рябинами или в доме с елями? Что с господином Ывашием и госпожой Пандар? Они живы? Их не убили?
Схватив короб, Деший раскрыл его и замер, уставившись в глаза лежащей на самом верху куклы. Деревянная, хорошо сделанная игрушка в роскошном платье. Словно насмешка. Вышвырнув её на пол, старик уставился на содержимое короба и в сердцах бросил его.
– Их здесь нет!
Из перевернувшегося короба на пол выкатились три тёмных кристалла, два из которых имели повреждения.
– Ребёнка нет, артефактов нет, хайнес больше не хайнес… Что ещё?
– Господин, немного времени, – попытался успокоить его Агорий. – Кто бы ни стащил ребёнка, далеко он уйти не мог…
– У нас нет времени! Волнения уже утихают, наших… наших друзей отлавливают, и в подземном городе уже небезопасно. Если харен смог проникнуть сюда, то нужно ждать новых гостей.
– Господин, кто-то прорвался через ворота!
Крик донёсся из коридора и повис в воздухе, ложась на души одних отчаянием, а других – надеждой.
Деший сжал губы. Ярость исчезла с его лица, сменившись угрюмой сосредоточенностью. Он окинул взглядом беснующихся зверей, будто пытаясь решить какую-то задачу. Досадливо скривился и отдал приказ:
– Нужно уходить.
На лице Агория мелькнуло облегчение. Совесть за брошенных товарищей его-то уж точно не ела.
– Этих забираем с собой, – Деший указал на харена и Майяри, – а этих, – тяжёлый взгляд достался Иерхариду и Лирке, – убить. Как только уйдём, активируем взрывные печати.
– Да, господин, всё правильно. А за наших, – Агорий, переживающий о душевных муках господина, попытался его утешить, – не печальтесь. Вылезут.
Но по виду Дешия нельзя было сказать, что он хоть о ком-то печалился.
– Позови тех, кто снаружи.
Дверь бухнулась и послышался лязг.
– Эй, вы там! – Агорий метнулся к выходу. – Что творите? А ну отворяйте, олухи!
«Олухи» его услышали, но вот приказ выполнить не смогли.
– С вашей стороны заперто… – донеслось глухое.
– Да какое с нашей?! – рявкнул Агорий. – Лязг… – он резко осёкся, вспомнив, что с лязгом дверь закрывается только в одном случае. Когда закрывается тайный внутренний замок, встроенный на случай, если твари опять вырвутся из клеток. Изнутри его никак не открыть, а снаружи не всякий сможет.
Даже рычание тварей стало тише. Они будто бы почувствовали замешательство запертых вместе с ними оборотней и прониклись им.
По зверинцу тихим чарующим эхом прокатился женский смех. Все сразу посмотрели на запертых в клетке девушек, но те тоже выглядели озадаченными.
Воздух рядом с клеткой, в которой сидел огромный зверь со звёздчатыми глазами, шевельнулся, и из густой тени вышагнула женщина.
Глава 18. Прах замысла
Йожира.
Рот Майяри приоткрылся от изумления, а господин Иерхарид с криком отчаяния бросился на прутья.
– Зиш!!!
Нагло улыбающаяся женщина держала на руках сонно щурящегося белокурого мальчика. Хорошенького хрупкого малыша.