– Не посмеешь, – отрывисто, но довольно уверенно бросил тот. – Не посмел тогда, не посмеешь и сейчас.
Зверь моргнул, и краснота начала затапливать его глаза, вытесняя голубизну. Губы приподнялись, словно оскаливаясь в ухмылке, и уверенность старика ощутимо поколебалась. Полностью выбравшись из клетки, зверь немного постоял, будто бы привыкая к простору, а затем осклабился в усмешке ещё шире и прыгнул. Деший попытался отскочить, но полетел на пол, а зверь исчез, едва коснувшись его.
Майяри растерянно моргнула, приходя в себя. Ей почудилось, что этот огромнейший зверь просто запрыгнул внутрь Дешия. И, похоже, так почудилось не ей одной. Господин Иерхарид не спешил бросаться на лежащего врага и настороженно наблюдал за ним.
Старик зашевелился, опёрся руками о пол, неуверенно поднялся и вскинул голову. Майяри поспешила закрыть собой харена. Глаза Дешия горели голубым огнём. Сидящие в клетках звери заскулили и прижимались к стенам. Яриться продолжал только бестолковый детёныш.
– Здравствуй, Харид, – слова приветствия сорвались с губ Дешия как дыхание.
Иерхарид вздрогнул, но ничего не ответил, продолжая настороженно наблюдать за стариком.
– Это кто-то другой, – высказала общее подозрение Майяри. – Господин, простите меня, но отец вас Харидом не называл?
По скулам бывшего хайнеса загуляли желваки.
– Нет, не называл, – отрывисто бросил он. – Харидом меня называл… дядя.
– Рад, что мне не пришлось долго убеждать.
Незнакомец – теперь он был именно незнакомцем – заложил руки за спину. Майяри не могла отвести от него поражённого взгляда. Деший совершенно изменился. Нет, у него было то же самое лицо, но выражение этого лица, осанка, манера держать себя, – всё это так разительно отличалось от прежнего Дешия, что она видела перед собой совершенно другого оборотня, полного достоинства и не без благородства в облике.
– У меня мало времени. Не смогу долго сдерживать его, – во взгляде мелькнула и исчезла краснота. – Я хочу только поведать тебе, что же здесь произошло. Он осторожный и не оставил никаких записей, – по губам скользнула слабая улыбка. – Всегда оставляет путь для отступления.
– Что?– с трудом выдавил Иерхарид. – Кто он?
– Позволь представить, – в уголках губ незнакомца залегла скорбная складка. – Это мой сын, Харид. Аизела назвала его Игренаэшем. Как меня.
Повисла тишина. Иерхарид недоверчиво нахмурился, а девушки напряжённо и испуганно переводили взгляд с бывшего хайнеса на Дешия и обратно.
– У вас не было детей, – наконец выдохнул Иерхарид.
– Один ребёнок всё же случился. Вот глупый мальчишка, – «Деший» вытянул перед собой руку и с укором осмотрел сморщенную ладонь, – так издеваться над своим телом. Подожди, я приведу его в порядок.
По телу старика прошлась судорога, захрустели кости, как во время оборота, и облик «Дешия» начал меняться.
Майяри испуганно вцепилась в плечи Ранхаша. Подобного ей никогда не доводилось видеть. Менялось всё: раздавались вширь плечи, истончалась талия, худощавое тело обрастало мышцами, ломались и меняли форму кости лица, темнели волосы. Когда всё закончилось, от прежнего Дешия в мужчине остались только рост и глаза – ярко-голубые, всё ещё горящие потусторонним огнём.
– Боги, – поражённо выдохнул Иерхарид, девушки же лишь поражённо пялились на представшего пред ними мужчину.
Высокого, с широкими плечами и гибким тонким станом. Горбоносый, со слегка вытянутым лицом и решительным подбородком. Иссиня-чёрные волосы были почти на треть седы, а белоснежную кожу испещряли морщины. Но он не был стар так, как раньше.
– Иргад? – Иерхарид не мог поверить своим глазам.
– Нет, не Иргад, – спокойно отозвался «Деший». – Настоящий Иргад умер вместе со своими родителями в шестилетнем возрасте от болезни. Семья Харый, впрочем, объявила, что он жив, и даже предъявила ребёнка. А Аизела взяла на себя заботу о сироте. Не знаю, как ей удалось скрыть от меня его рождение. Я… – он запнулся, словно хотел что-то сказать, но передумал. – Я был привязан к ней и продолжал присматривать. Но рождение сына пропустил, – помолчав, он добавил: – Моя жена была очень обижена на меня. Вероятно, она хотела таким образом отомстить мне… Я не буду оправдывать их, у меня действительно мало времени. Хотелось бы только сказать, что это в основном моя вина. Мне не следовало отпускать свою женщину, даже если она желала несбыточного.
– Я ничего не понимаю…
– Всё запуталось, – согласился с Иерхаридом дядя. – Я начну с того времени, когда Иргад стал моим учеником. Это важно. Талантливый мальчик, я приметил его сразу. Способный, сообразительный, в меру наглый и не в меру безголовый. Он легко схватывал всё, быстро нашёл общий язык с придворными… Он умел располагать к себе. Не нравился он только моему учителю, мастеру Ахрелию, но он к старости вообще стал много брюзжать. Всё было хорошо ровно до того момента, пока Иргад не стал задавать мне те же вопросы, что и Аизела.