По улице Антипов почти бежал. На углу чуть не сбил с ног какого-то прохожего. А вскоре автобус увозил его в противоположную от конторы сторону…
— Тещу свою, Веру Степановну Острикову, вы, действительно, навестили. — Майор вплотную приблизился к Антипову. — Но не для того, чтобы жаловаться ей на жену, как вы сообщили мне. Нет. Вы подготовили еще одно доказательство своей невиновности. Просто и… убедительно: помилуйте, можно ли ограбить кассу, будучи в другом конце города? У тещи притворились огорченным, обиженным, виноватым — все вместе. Наплели старушке с три короба всякой несусветицы. Однако комедию эту закруглили в десять минут. Отказались от чая, не дослушали утешений и снова схватились за шапку. Нужно, дескать, вам бедному, горемычному побродить, «наедине о жизни своей невезучей пострадать». Потом…
…Автобус, как нарочно, не появлялся. На остановке уже скопилась очередь, люди поеживались от холода, притоптывали. Антипов глянул на электрические часы. Стрелки показывали половину девятого. Та, что подлиннее, еще трижды дернулась вверх. Наконец-то! Кузнец протиснулся к водительской кабинке. «Ну же, быстрей, ну!..» — мысленно твердил он, всматриваясь вперед. Проклятый «тарантас» не ехал, а полз… Издевались на перекрестках светофоры, уставив на Антипова злые, красные глаза. Лишь бы успеть! На сейф хватит часа. В одиннадцать он должен быть дома, уже спать. Машины подходят в контору до полуночи, сторожа спокойны и толкутся возле ворот. И милиции тоже не стукнет в голову, что касса очищена раньше. Ну же, быстрей! Отпихнув кого-то, Антипов выскочил из автобуса.
В переулке пустынно, темно. Ветер, как шальной, прыгает между домами, бьет то в лицо, то в спину. Кружит густой снег, заметает дорогу. Поворот. Потянулся знакомый дощатый забор. Вот выплыла плоская крыша рембазы. Здесь! Озираясь, кузнец переложил отмычки в карман пальто, на секунду пригнулся, нацелился. Потом распрямился пружиной, повис, ловко закинул ногу за доски и перевалил во двор.
Против третьего столба он разгреб мусор и сразу же отыскал фомку, заботливо укутанную в тряпицу. Сунул ее в рукав. Тело кольнул холодок стали.
Антипов перебежал к стене и осторожно высунулся из-за угла. Во весь двор несколькими рядами выстроились грузовики. Он заметил кое-где пустые места — вернулись еще не все машины. На другом конце длинного здания у подъезда светился фонарь. Там вход в кассу, там сторожа. Стерегите, милые, стерегите! А он проникнет к сейфу другим путем. Всего в двух шагах отсюда дверь в рамный цех. Одна минута — и он внутри, в безопасности. Пора! Кузнец вынул отмычку, тенью скользнул по стене. Еле скрипнул засов, и он исчез.
Тишина, темно, как в пещере. Теперь можно и закурить. Антипов чиркнул спичкой, подошел к двери в монтажный цех. Снял пальто, бережно подкладкой вниз положил его на пол. Зачем лишний груз? Закинул за шею кусок мягкой проволоки и приладил фомку на груди — ловчее. Поглубже затянулся папироской. В слабом красноватом отсвете нащупал замок. Спрятал вновь приготовленную отмычку и подумал, усмехнувшись: «Так домой рвались, что не успели запереть. Ладно, спасибо. На обратной дороге, так уж и быть, закрою за вас, работнички!»
Монтажный цех. Антипова не видно, и лишь уверенно плывет, покачиваясь и мерцая, огонек папироски. Вот и электромастерская. В ней шкаф. Для устойчивости его надо подпереть железным прутом, что под верстаком слева. Так!.. Потом поставить на шкаф табуретку. Когда на нее взберешься, подоконник учебной комнаты придется чуть повыше пояса. Так!.. Защелку он сломал еще днем — стоит слегка надавить и форточка распахнется. Так!..
Сотни раз Антипов в мелочах представлял себе этот вечер, и сейчас каждое движение, каждый звук казались ему уже давно знакомыми, привычными. Кузнец просунул голову и плечи в квадратную пустоту, оттолкнулся руками от оконной рамы, провалился внутрь кассы. Здесь дверь, как всегда, не заперта, можно не трудиться.
Маленький коридор — и он у решетки. И зачем только висит? Курам на смех! Антипов отжал ее тупым концом фомки, выставил стекло. Страха, тем более стыда, кузнец не испытывал. За два года он свыкся с мыслью о краже, жил ею. И вот теперь, совершая преступление, он влез в кассу, как в собственную комнату, от которой просто потерял ключ.