На следующий день часов в пять Витька направляется в детскую комнату. Еще в коридоре он понимает, что Нина Константиновна не одна — за дверью звенят голоса. «Я тебя прошу, Алеша, присмотри за ним. И осторожно, чтобы не обидеть чем-нибудь», — говорит милиционерша. «Ладно…» — неохотно отвечает какой-то мальчишка.
«Кого это они обидеть боятся?» — удивляется Отпетый и входит в комнату. Там он застает шесть-семь ребят, примерно его же возраста. Через расстегнутые шубенки виднеются пионерские галстуки и отглаженные школьные куртки. На рукавах красные повязки. Ну, конечно же, маменькины сыночки, тронь пальцем — заплачут. Витька стаскивает шапку, держит ее за шнурок одного уха (другой волочится по полу) и молчит.
— Вот и Витя Звонарев, — встает Нина Константиновна. — А это ребята из нашей пионерской дружины, Алеша у них командир. Знакомьтесь и будьте друзьями.
Милиционерша подводит Витьку к белесому мальчику, который немного выше ростом всех остальных. Тот неприязненно оглядывает Отпетого с ног до головы, но все же протягивает ему руку. Затем сразу оборачивается к своим «подчиненным»:
— Все готовы?
«А воображает-то из себя, — думает с пренебрежением Витька. — Тоже сыскался командир! Раз плюнуть, два растереть».
— Погоди, Алеша, — вмешивается Нина Константиновна, — надо объяснить, зачем мы устраиваем дежурства нашей дружины.
И милиционерша растолковывает Витьке, что пионеры борются за порядок в своем районе. Если кто-нибудь, к примеру, бросит на тротуар окурок, поедет на трамвайной подножке, перейдет не там улицу или, чего доброго, станет ругаться и приставать к прохожим — такого надо задержать, сделать ему внушение, а в крайнем случае с помощью постового оштрафовать и даже доставить в милицию. Нечего сказать, приятное занятие!
— Теперь тебе понятно? — спрашивает Нина Константиновна, одевая на Витькин рукав красную повязку.
— Ага… — подтверждает Отпетый.
— Вот и хорошо, что ты нам помочь согласен. Только шапку завяжи, а то неудобно получается: за порядком будешь следить, а сам одет неряшливо. — Милиционерша провожает ребят до выхода и говорит командиру:
— Значит, Алеша, я вас обратно часам к восьми жду. Ну, не подведи меня, помни, о чем я тебя просила…
Но всего минут через сорок из коридора доносится шум мальчишеской перебранки. Потом на пороге детской комнаты появляется командир дружины. По сверкающим глазам и сжатым губам легко можно догадаться, что он чем-то взволнован и возмущен.
— Что случилось? — встревожена Нина Константиновна. — Хулигана задержали, да?
Ребята вводят запыхавшегося от сопротивления и покрасневшего, как спелый помидор, Витьку.
— Вора задержали, вот он! — хмуро выдавливает Алеша и кладет на стол сдернутую с Отпетого повязку. — С таким помощником на весь район прославились.
— Не крал я! — бурчит Витька и под жестким, непрощающим взглядом командира опускает голову.
Ребята наперебой рассказывают Нине Константиновне о том, что стряслось:
— На улице этот сразу папироску в зубы и давай дымить. Ну, мы отняли…
— А у клуба он отстал от нас, какого-то приятеля шпанистого встретил. Как раз возле мороженщицы… Потом вдруг кричат… Прибегаем, а этот…
…У мороженщицы стояли девочки и считали деньги на эскимо. Дрозд заметил в кармане одной из них пять рублей, подмигнул Витьке, подтолкнул его: «Валяй, покажи им, как надо порядок охранять!» Отпетый не удержался от соблазна похвастать перед Колькой своей смелостью и полез в карман. Все бы кончилось хорошо, коли бы в этот момент глупая девчонка не собралась добавить своих денег подругам. Она первая загалдела, как зарезанная. Поднялся крик, Дрозда словно ветром сдуло. А Витьку схватили эти пионерчики. Лучше бы уж дрались. Нет, накинулись все вместе, взяли под руки и притащили к милиционерше. Теперь-то она ему, Отпетому, ни за что не поверит, дело дохлое. Как глупо получилось из-за какой-то несчастной пятерки. Можно манатки в колонию укладывать…
Нина Константиновна, выслушав ребят, строго смотрит на Витьку.
— Ну, а ты что скажешь?
— Врут они все, не крал я… — пробует оправдаться Отпетый и краснеет еще гуще.
— Так, так… Ну, ладно. Продолжайте, ребята, дежурить, — спокойно обращается к своим пионерам милиционерша. — А я тут со Звонаревым сама разберусь…