На этот раз Макарин говорил горячо, торопливо. Кончив, он опять нагнулся к оглобле, но тут же встал и зло оттолкнул ее ногой. Закурил. Борисову трудно было сказать что-нибудь в ответ.
— Ты еще мало узнал, — продолжал пожарник, немного остыв. — С месяц назад они, сволочи, шесть мешков семенного зерна из амбара выкрали. А детишки наши картошке рады. Да всего и не перескажешь, что от них натерпелись. Так-то… Дай-ка огонька, у меня спички все…
Впервые за время встречи они взглянули друг на друга без неприязни.
— Да, невесело!.. — сказал Борисов. — Меня-то одного они тоже не больно боятся. Я в Ручьях ночью, они в Щукине орудуют, я в Щукино — они в Ратове. А за Суру мне пойти — под осиной лежать с дырой в башке. Глупо вроде. Из райотдела в село наряды милиции приезжали, а Матвеев, как знает, в лесах отсиживается. Видно, кто-то из здешних ему сообщает. Вот если мужики помогут, тогда это волчьё скрутить можно.
Оба задумались, примолкли. Закат уже наложил на избы свои ярко-красные тона. По деревенской улице потянулись колхозницы — они возвращались с поля.
— Помочь-то бы надо, — сказал наконец Макарин, — но только по-умному. Мужиков в селе на одной руке перечтешь, да и тех на фронте покалечило крепко. Так-то… Но зато ребята бывалые. Оружие, участковый, достанешь?
— На такое дело раздобудем, — ответил Борисов.
— Тогда хватит нам здесь болтать. Приходи ко мне, как стемнеет. Мужиков я постараюсь собрать, там все и обтолкуем.
…Разошлись далеко за полночь. Разговор был прямой, грубоватый, без скидок на слабость. Так говорят видавшие виды солдаты перед трудным боем — они знают, на что идут.
Хозяин проводил всех до калитки. Борисов крепко пожал руки Авдолину, Кочетову, Саронину, Шиканову. Прощаясь с участковым, Макарин засмеялся:
— Не серчай на меня, что давеча погорячился. Прав ты — навалимся собором и черта поборем. А матвеевские бандюги давно у нас, — он стукнул себя по шее, — вот тут сидят! Так-то…
Ночь была тихая, ясная. На небе мерцала серебряная россыпь звезд.
В половодье Сура поднялась, точно вздохнула всей грудью, затопила песчаные косы и отмели, вплотную подступила к лесам. Днем с крутого левого берега видно, как щетинистая синева их постепенно тает, стирается в неохватной шири и дали.
За час до рассвета Борисов и пятеро его новых товарищей встретились в условленном месте, у давно заброшенного парома. Через реку переправились на просмоленной рыбацкой лодке, которую еще с вечера пригнал сюда Сережа Кочетов. Не успели они пройти и двадцати шагов, как прибрежный кустарник кончился и со всех сторон их обступили деревья. По молчаливому согласию оружие взяли на изготовку.
Прошлогодние листья мягко шуршали под ногами. Шли цепочкой, впереди — Борисов. Временами он останавливался, настороженный неясным звуком, прислушивался, потом давал знак следовать дальше. Вскоре молодой дубняк возмужал, стал плотнее, выше. Воздух был напоен прохладой и пряным запахом леса. Ночные тени прятались между стволов, раскидистые ветви, сплетаясь, повисли сверху причудливой паутиной.
Когда занялась заря, они были далеко от Суры. Как-то сразу лес зарумянился, ожил. Веселой звонкой разноголосицей перекликались птицы. Борисов огляделся вокруг: деревья уже подернулись пока еще робкой зеленью весны.
— Красота-то какая! — вырвалось у него. — Вот где с ружьем побродить!..
Сережа Кочетов улыбнулся, слегка подкинул двухстволку и подмигнул стоявшим рядом Макарину, Авдолину, Саронину, Шиканову.
— За этим сюда и пришли. Неужто забыл, Иван Васильевич? Вот только охота у нас сегодня особого рода…
От слов Сергея прелесть природы, которой невольно все залюбовались, погасла. Лес опять показался настороженным, недобрым. Как знать, может быть, в эту минуту они уже взяты на прицел злыми глазами невидимого врага? Пригибаясь, снова двинулись вперед, в глубь лесной путаницы.
В тот вечер, когда фронтовики собрались в избе у Макарина, было решено не ждать появления бандитов в селе, а самим пойти на рискованное дело — отыскать их логово за Сурой. «Не может быть, чтобы там не удалось набрести хоть на какие-либо приметы матвеевских», — рассудил Борисов. Собирались недолго. Захватили с собой нехитрый провиант: хлеб, немного сала и несколько фляг с водой. Все оружие составляли две трехлинейные винтовки, которые раздобыл участковый в райвоенкомате, три охотничьих ружья и наган. Впрочем, Авдолин засунул еще за пояс трофейный, ножевой штык. «Ты, никак, этим тесаком лес вырубать вздумал?!» — пошутил тогда Сергей Кочетов, на что предусмотрительный Авдолин невозмутимо ответил: «Мне не помеха, а вдруг пригодится…»