Практически никому еще не удавалось вывести маршала из нормального состояния, он всегда и из любой ситуации мог выйти победителем, но тут вдруг почувствовал, как земля уплывает из-под ног…
И… тут же услышал произнесенное шепотом в самое ухо:
— Маршал, вы не упадете, не ударитесь, у вас кресло устойчивое.
Слово «устойчивое» словно приклеило Константинова к креслу, он даже выпрямил спину, пытаясь проверить, не прилип ли он и в самом деле к высокой спинке…
— Так я вас слушаю.
— Я хотел сказать не об этом, — попытался собраться с мыслями маршал. — Я хотел с вами посоветоваться. Но коль вы так осведомлены, что…
— Разве я сказал, что осведомлен? Наоборот, это я вас попросил поделиться своими замыслами, товарищ Константинов… Ну хорошо, я могу вам помочь. Вас, как полководца минувшей войны, крупного советского военачальника, отвечающего в Политбюро за мощь нашей армии и флота, не может не волновать та проблема, которая волнует всякого здравомыслящего политического деятеля. Вы хорошо знаете, что и Ангола, и Мозамбик — наш плацдарм. А ядерное оружие — сдерживающий фактор. И, чтобы вас успокоить, подтвержу, что американцы его никогда не применят. Для этого нужна другая воля, другая личность, и не у них, а на нашей стороне… Надеюсь, вы меня понимаете?
«Не подозревает ли он меня в желании?.. — боясь домыслить фразу, подумал ошарашенный маршал. — А… может, он сам и есть эта личность?! Он — сам?!» Больше ему ничего не приходило на ум. Он успел не раз пожалеть, что поднял трубку, напросился на встречу и приехал сюда. Сам, добровольно отдал себя на чудовищное испытание.
Секретарь ЦК сделал паузу, поднялся с кресла, бросив повторно:
— Надеюсь, вы меня понимаете?
Архимандритов направился в дальнюю часть кабинета; его шаги заглушал чудесный ковер ручной работы, его взгляд встречался с искусно выписанными глазами на живописных полотнах давних мастеров; и, словно наблюдая за ним, то там, то здесь вспыхивали глазки алмазов и самоцветов, украшавших посуду, мебель и даже ручки дверей. Среди всей этой роскоши Арсений Алексеевич становился похож на гнома, охраняющего сказочные богатства от злых людей и оттого имеющего право быть недобрым, ворчливым и подозрительным.
Попавший сюда впервые маршал Константинов был шокирован, причем не столько роскошью, — он перестал обращать на это внимание, сколько той мощью, которая исходила от Архимандритова. В какой-то момент ему даже показалось, что какая-то неземная сила в буквальном смысле заталкивает в его мозг истины, о которых он до этого не имел ни малейшего понятия. «Что с ним происходит?» — пытался понять Владимир Владимирович, однако не мог бороться с непонятной силой, внушавшей ему истины о человеческом бытии.
До него дошло, что никакие прежние знания, ни академия Генштаба, ни его огромный опыт командования армией в годы Великой Отечественной войны, ни послевоенные четверть века служения партии и государству на высших командных должностях в Вооруженных Силах, не дали ему и толики тех знаний, которые сейчас, ежесекундно, втекают в его сознание! Переворачивая все представления о мире, об армии, о революциях и войнах. И в этом новом знании все прежние ценности сокрушались в ничто, в прах, в пыль… оседая на блаженном разочаровании… пока все не исчезло. И вдруг маршал обнаружил: в кабинете никого нет! Он почувствовал, как внутри пробежал холодок, и, обведя глазами пространство вокруг, подумал, что где-то в стене имеется тщательно замаскированная дверь, в которую и вышел хозяин, пока вдруг отчетливо не услышал у самого уха, прямо за спиной, спокойный голос Архимандритова:
— Ну что, продолжим, товарищ маршал?
Он не поверил. Нет! Нет, этого не могло быть, ведь он оглядывался, а кресло находится у самой стены, и для того чтобы проникнуть за спинку, нужно все время находиться в поле зрения маршала…
— У меня… у меня нет к вам вопросов, Арсений Алексеевич.
— Ну тогда, если позволите, я продолжу. Итак, я думаю, вы уже сформулировали свои планы. На плацдарме в Анголе вы в установленные сроки разместите две, а то и три армии; да в Мозамбике еще две. Естественно, вам нужен сдерживающий фактор. И тут вы учтете… помните, вначале я упомянул о Кубе? …вы учтете Карибский опыт. Самыми мобильными из ракетно-ядерных комплексов будут наши подводные ракетоносцы. Нашему главному дипломату только и останется находить логические доводы в ООН, объясняя пребывание наших Вооруженных Сил, в том числе флота, в том регионе.