— Скажите, товарищ полковник, может, мы с братухой неправильно думаем? Ну что генерал Круглов на самом деле служит не в госбезопасности, а… служит в нашем ведомстве и вы — его человек?
Лицо полковника перекосила кривая улыбка, он, так же как и братья, осторожно глотнул из дымящейся чашки.
— Ты этого не говорил, я этого не слышал. Но имейте в виду, если где-то будут об этом болтать, сразу же надо пресечь подобные разговоры. Не дети, понимаете: генерал Круглов — один из самых значимых людей в стране… А он не забывает тех, кого взял из грязи в князи.
— Ясное дело, — хором ответили братья.
— Знайте вот что: кто бы ни был мой босс (полковник еще раз знакомым жестом ткнул в небо), он на верном пути, и у него свои, еще более могущественные, чем он, покровители.
Полковник Ларичев вздохнул и продолжил:
— Я хорошо вас знаю и готов взять на любое задание. Сейчас у нас всех ответственный момент. Задницей чую. А этих черномазых пропускайте через конвейер смерти, не жалейте. Ну да ладно, пошел я…
Полковник, допив густую жидкость, встал и, не сказав больше ни слова, ушел.
…А на следующую ночь начальник разведки группы войск генерал-майор Ларичев с несколькими самыми надежными сотрудниками оставил штаб и укрылся в подземном объекте «Лиственница-2», в 27 км от штаба группы. Звания «генерал-майор» Юрий Леонидович Ларичев был удостоен буквально сегодня, в день перехода из штаба группы на скрытый объект.
Тем временем в управлении разведки началось уничтожение части досье и архивов возглавляемой им структуры. Документы были пропущены через бумагорезательную установку и сожжены под присмотром его заместителя по боевой подготовке капитана Ивана Сухова. Спустя некоторое время из штаба группы в сторону объекта направилось несколько небольших автоколонн. Старшие колонн имели специальные полномочия на случай непредвиденных ситуаций. Довольно удачно легковые автомашины преодолели крутые участки дорог, а за несколько километров до секретного объекта все машины были взорваны. Люди различными тропами пешим ходом ушли в горный массив; с наступлением ночи они достигли объекта «Лиственница-2».
Старший группы Герой Советского Союза полковник Сергей Дмитриевич Лукин, недавно удостоенный очередного звания, отрапортовал, обращаясь к Юрию Леонидовичу:
— Товарищ генерал, все экземпляры микрофотопленки, на которую засняты советские секретные, особой важности документы, находятся в герметической упаковке в указанном вами тайнике.
Генерал Ларичев слегка улыбнулся, он верил полковнику Лукину. А еще он верил братьям Суховым, вызывающим сильную симпатию у этого не очень-то и доверчивого к людям генерала. Разоткровенничавшись в состоянии промежуточного перехода от разворачивания боевых действий к их сворачиванию, Ларичев, не понимая отчего, искал аналогов чувств понимания и утешения.
Для него, как и для его отца, служба в армии представлялась не только в виде войны, походов и боев, чтоб слышались свист пуль и взрывы снарядов, и где побеждает сильный и смелый. Боевая романтика, вскружившая голову юному Юре Ларичеву, покоренному мужеством служившего в военной разведке отца, всегда, все эти годы наполняла сердце героикой.
В новом убежище на склоне горы, построенном еще при первом главном военном советнике в Африке генерал-лейтенанте Ватякове и где имелось все необходимое для жизни и боевой деятельности, начиная от походных кроватей, столовых для офицерского, сержантского и рядового составов, медпункта и специфических отделений, генерал Ларичев коротал время в ожидании дальнейших приказов. Пережидал, продолжая работать на износ…
Сев в кресло в кабинете, генерал-майор проверил взглядом, на месте ли надпись: «Никогда не сдавайся!». Слова, оформленные в рамку, были его девизом и его талисманом. И когда настала полночь, он распорядился пригласить к себе Ивана и Богдана Суховых, чтобы по-дружески провести несколько часов. Братья не замедлили явиться.
— Ну что, ребята, — не по уставу обратился к ним генерал, сокращая тем самым возникающую дистанцию, — обмоем звезды?
Ему страстно захотелось поговорить, отвести щемящую душу; и в данную минуту Юрию Леонидовичу показалось, что ближе и роднее нет у него здесь никого, кроме братушек, которых он, однажды приняв, вел по жизни.
Братья Суховы оказались среди немногих, кому Ларичев рассказывал историю своего отца, а вместе с этим и историю появления в его кабинете девиза. То ли боясь сглазить, то ли еще по каким причинам, но Юрий Леонидович не любил бахвалиться этой, в общем-то, не такой уж и секретной историей.