Общегородской партийный комитет выделил группы, агитаторов для проведения разъяснительной работы среди возвратившихся солдат. Подпольщик Василий Корчевник, побывавший 4 ноября в казармах на Таможенной площади, сообщил Логгинову;
— В казармы вход свободный, на проходной даже не спросили, кто я и к кому иду. Газету «Одесский коммунист» сразу расхватали, спрашивали, где ее можно достать. Среди солдат есть много большевиков.
Такое же, примерно, положение было и в других казармах. Подпольщики организовывали там революционные группы. Среди бывших военнопленных огромной популярностью пользовалась газета «Одесский коммунист». Каждый номер большевистской газеты бережно хранился, его читали по нескольку раз.
В осенние вечера в казармах на Таможенной площади возникали импровизированные «политвечерки». Вначале кто-либо из солдат рассказывал историю из жизни в Германии или во Франции (мало ли было там приключений!), потом обсуждались текущие события. Большевики очень удачно использовали «политвечерки» для пропаганды против белогвардейского режима.
О настроениях среди военнопленных, размещенных в казармах на Таможенной площади, сообщал побывавший там агент контрразведки: «По словам солдат, у них регулярно получаются большевистские газеты, и с ними часто ведут разговоры агитаторы. Если бы началось какое-либо восстание, то все те из них, коим «сыпняк» позволит еще держать в руках винтовку, выйдут на поддержку восставших. Относительно оружия они говорят, что «за этим дело не станет». Жизнь в Одессе и агитация большевиков сделали их почти сознательными красноармейцами».
В Одессе стоял 2-й батальон караульного полка. Командир этого батальона полковник Борисенко слыл твердым, энергичным человеком, который умел «внедрять» в сознание солдат «военный дух и дисциплину». Командование войсками Новороссии решило поручить ему пополнить состав батальона за счет солдат с казармы на Таможенной. «Будучи взяты в крепкие руки полковника Борисенко, рассуждали в штабе войск, они выйдут оттуда вполне надежными солдатами».
В течение нескольких дней Борисенко посылал в казармы своих самых надежных людей, которые в поте лица пытались навербовать желающих служить в караульном батальоне. Дважды побывал в казармах и сам полковник. И все безрезультатно — ни одного человека не удалось завербовать. Докладывая об этом начальству гарнизона, Борисенко писал:
«Добровольческую армию они (солдаты) считают проводником старого режима со всеми его отрицательными сторонами. В Ленине видят борца за народ. К офицерам настроены очень недоброжелательно. В зверства большевиков не верят, говорят, что если бы это была правда, то православный народ Центральной России давно покончил бы с большевиками. Ежедневно казармы посещают 30—40 человек штатских беспрепятственно. Большевистская агитация ведется во всю и открыто»
А вот документ, свидетельствующий о настроениях бывших солдат из лагеря на Большом Фонтане. В рапорте на имя командира Одесского караульного полка командир батальона полковник Терлецкий 16 ноября сообщал:
«Ввиду возникшего предположения пополнить мой батальон военнопленными в их лагерь мною было послано три вполне надежных человека для ознакомления с настроением военнопленных. После трехчасовой беседы с ними впечатление сложилось неутешительное. Все военнопленные настроены большевистски. Добровольческую армию считают старорежимной. Военнопленные ведут самое широкое знакомство с большевистскими организациями, которые обрабатывают этот материал, подготовляя его для своих целей. Посланные мною люди говорят о лагере военнопленных с положительным ужасом. Все выше изложенное показывает, что не только какое-либо пополнение нельзя черпать из этой заразы, а даже самая незначительная близость к ней способна разложить все то, что с нею соприкасается. Кроме того, доношу, что эта трехтысячная банда большевистски настроенных людей, является немалой угрозой для г. Одессы и ее гарнизона».
Такое же настроение царило и среди военнопленных, прибывших из Алжира. Начальник агитационного отдела при Особой части штаба Новороссийской области поручик Ямонт писал в рапорте 12 января 1920 года: