Через несколько секунд он остановился. Громкий всплеск в реке прекратился. Правый глаз полностью ослеп. Фроста окутала непроглядная ночь…
Он опустил приклад АК—47 в воду и погреб дальше. Вдруг капитан что-то услышал, как-то почувствовал надвигавшуюся опасность и отодвинулся от края. В этот момент плот заходил из стороны в сторону, раздался какой-то странный звук и послышался треск расщепляемого дерева. Крокодил!
Хэнк развернул автомат и выстрелил несколько раз на звук. Правая сторона плота под ним резко поднялась вверх, но он сумел удержаться на бревнах и продолжал палить в темноту, поводя стволом из стороны в сторону. — Фрост расстрелял и этот магазин и, мокрый до пояса, остался стоять на коленях на плоту.
Он слышал только щебет птиц, доносившийся с обоих берегов, и глухие удары своего сердца.
Только минут через пять он отважился придвинуться к краю плота и начать осторожно грести — а если его рядом поджидает еще одно чудовище? Он медленно погружал приклад в воду, быстро его выдергивал — и так раз за разом. Хэнку казалось, что плот под ним вздрагивает. А может быть, это дрожит он сам?
Глава четвертая
Фрост упал лицом в грязь, когда плот, наконец, уткнулся в противоположный берег. Он пополз на сушу, чувствуя, как под расстегнутую рубашку и в шестидесятипятидолларовые туфли набирается ил. Один автомат, тот, который служил веслом, Хэнк бросил в воду, когда спрыгивал с плота.
В страхе перед окружающей его темнотой он сорвал из-за спины второй АК—47, поднялся и, вытянув левую руку, стал ступать по скользкому берегу. На счет “семь” капитан уперся в шершавый ствол дерева и опустился на землю, прислонившись к нему спиной.
Наверное, берег кишит крокодилами, они могут быть совсем рядом, перед самым носом. Он ведь полностью ослеп. Это совсем не было похоже на то, как он играл когда-то в слепого. Тогда можно было в любой момент опять стать зрячим. Да и мебель в маленькой квартирке в Индиане всегда стояла на своем месте. Если бы кто-то позвонил, можно было всегда снять повязку со здорового глаза, перед тем, как подойти к двери, до того, как тебя посчитают ненормальным, до того, как придется объяснять, что ты просто до смерти боишься одного — ослепнуть на единственный оставшийся глаз.
Фрост проиграл — это он понял. А Ева Чапман выиграла — это тоже было ясно.
Он положил автомат на колени, вытащил из холщовой кобуры трофейный револьвер и проверил барабан. Заряжен.
— Лучше так, чем быть сожранным… — прошептал он, поглаживая ствол.
Хэнк медленно поднял револьвер к виску. Нет, это не надежно. Он открыл рот и поднес пистолет к нему, но тут же опустил, прошептав: “Бесс… Бесс”. Фрост прикрыл правый глаз, но не почувствовал никакой разницы. Одноглазый капитан, теперь полностью слепой, сидел в темноте, в грязи и прислушивался к звукам диких животных.
— Еще не время, — пробормотал он, сжав зубы, — еще не время.
Так он и сидел, окруженный своей собственной ночью. Идти дальше было некуда.
Глава пятая
Фрост вспомнил, что когда они с Бесс занимались любовью в первый раз, та сказала, что у него грязные ногти и что она в первый раз делает это с мужчиной с грязными ногтями, но что ей это, впрочем, даже нравится. Тогда они провели ночь, не заснув ни на час, в укромной пещере у водопада, и после этой ночи Хэнк изменился. Он в первый раз в жизни полюбил.
Капитан вспомнил задание в Канаде, где он препровождал маленького гения к его отцу, взрослому гению, слишком занятому, чтобы заниматься сыном. Он уже знал, что Бесс обладает сильным материнским инстинктом, но именно тогда он впервые осознал отцовский инстинкт в себе. Фрост спас мальчику жизнь, когда тот тонул, и вместе с Бесс привел его к отцу… Там еще были схватки с бандитами, леденящий кровь полет на самолете и ядерная бомба, которую хотели сбросить террористы. Но Хэнк и Бесс победили, вернув мальчика целым и невредимым, хотя и ощутили после этого горечь утраты.
Он вспомнил зловещее дыхание смерти, едва не опалившее Бесс, после чего девушка стала ему еще дороже, ее освобождение и возвращение к нему… Погоню за деньгами… Теперь-то у него есть кругленький, по его меркам, счет в одном из швейцарских банков. Пусть хоть деньги останутся Бесс.
Должен же быть выход. Фрост всегда питал отвращение к самоубийству. Надо попробовать выбраться отсюда. По крайней мере, он сможет отличить запад от востока по жаркому солнечному свету, падающему на лицо. Если он отправится вдоль реки, то, вероятно, набредет на какое-нибудь селение. Только в какую сторону идти? И как уберечься от змей, крокодилов и других хищников, идущих на водопой? Звери могут почувствовать, что он слишком слаб и не в состоянии защитить свою жизнь. Капитан снова погладил пистолет — может, все-таки…
— А я еще раз говорю, Фирт, что слышал автоматную стрельбу, черт бы тебя побрал. Прекрати ныть и проверь лучше вон там, у берега. Боже, ну до чего же ты ленивая скотина. Ведьма поотбивает нам головы, если этому одноглазому сукину сыну удалось перебраться через речку. Сейчас он должен быть слепым, как крот.
Фрост вздрогнул от неожиданности, затаив дыхание, сполз спиной по стволу дерева и распластался в грязи. “Ведьма” была кличка Евы Чапман, и он всегда считал, что это прозвище — слишком мягкое.
Глава шестая
— Ты кого обзываешь, дырка от задницы?
Капитан пополз в сторону от голосов, надеясь найти хоть какое-то укрытие. В ответ на вопрос, по-видимому, Фирта, снова раздался первый голос:
— Нас четверо здоровых мужиков, а он — один. Чего ты боишься, маменькин сынок?
— Я не боюсь, просто он сейчас может с отчаяния пойти на все…
— Заткнись! Лучше спустись к воде и проверь берег.
— Ты что, Йергенс, рехнулся? Там же крокодилы! Тебе надо — сам и иди туда, и ищи этого косого ублюдка.
— Фирт!
— Чего тебе надо, черт побери? Ты меня уже достал. Когда это ты успел стать командиром? После того, как трахнул ее величество? Я бы, наверное, облевался…
— Не распускай язык, сука, а то сейчас проглотишь его, не сходя с этого места!
— Да пошел ты…
Фрост потер глаз кулаком — безрезультатно. Если между этими двумя начнется драка, то он может засечь поточнее, где они находятся и выпустит веером на звук весь магазин одной длинной очередью. Конечно, больше вероятность того, что его сразу убьют, но есть маленький шанс, что и он покосит их, особенно, если они сами невольно помогут ему это сделать. Послышался еще один, третий голос:
— Фирт прав. Если хочешь, Йергенс, сам иди к этим проклятым крокодилам и обследуй, чего тебе надо. Без нас.
— Заглохни, Коул! — завопил Йергенс. Четвертый голос:
— Что? Чтобы мне откусили ногу за те жалкие деньги, которые я получаю? Да гори оно огнем, пусть сам идет.
И тут все четверо загалдели разом. Фрост закрыл бесполезный сейчас правый глаз, пытаясь сконцентрироваться и поточнее определить по звукам местонахождение бандитов. Они стояли наверху, справа. У него есть две гранаты, правда, советского производства, но он помнил, как обращаться с ними. Их можно бросить одну за другой, а затем, если уцелеет сам, вскарабкаться на берег и прошить это место автоматными очередями. Может быть, у них есть антидот… если он вообще существует.
— Все же лучше, чем подохнуть здесь или застрелиться, — вслух проговорил Хэнк.
— Что за чертовщина, кажется, я слышал чей-то голос! Вон там.
— Не будь занудой, Йергенс. Кажется — крестись, а уверен — пойди и застрели его.
— Фирт, я тебе последний раз говорю…