Заметив ее приближение, семеновцы перестали толкаться, загоготали:
— Гля, баба!..
— Не заблудилась ли часом?
— Ну и пава!..
— Давай к нам в компанию…
Анастасия, не удостоив их взглядом, непринужденной походкой прошла мимо. Один из служивых, рослый, зубоскалый, поспешил за ней следом:
— Может, примешь, красавица, в провожатые.
— Отчего же не принять, ежель не робкий, — не оборачиваясь, отозвалась Анастасия.
— Видать, не из тутошних?
— Не из тутошних.
— Ух ты какая?!
— Уж такая.
— И куда из села собралась?
— А там поглядим, докуда проводишь.
На мосту семеновец остановил Церенову:
— Дальше нельзя без разрешения.
— Кому нельзя, кому можно, — ершисто взглянула на служивого Анастасия.
— Тебе не можно, — придержал он ее за руку.
— У меня, может, разрешение имеется.
— Интересно. От кого ж такого?
— От войскового старшины Ипатия Евстафьевича Редкозубова.
— Это што вчерась отквартировался в доме Ерохова?
— От него самого. Можешь сходить справиться.
— Да мне што? Есть разрешение так есть. — Служивый повел себя попочтительнее. — А вы с его высокоблагородием вместе прибыли?..
Разговориться не пришлось. Из леса показалась вереница подвод. Ехавшие впереди двое верхоконных пришпорили лошадей.
Семеновец забеспокоился:
— Несет кого-то. Чужие чи наши? — Он снял винтовку с плеча, взял наизготовку.
— Эгей, станишники! Принимай гостей! — крикнул старший из верхоконных. — Купцы с обозом.
Услышав голос, Анастасия вздрогнула: голос Савелия Булыгина. Взглянула — он. Только бы не признал он ее. Она спряталась за семеновца, закуталась в шаль. Но Савелий успел ее узнать.
— Настюха Церениха… Ба-а-а! — спрыгнул он с седла. — А как эта шлюха красная тут очутилась?
— Какая такая красная? — Служивый недоверчиво оглянулся на Анастасию. Та стояла вся сжавшись. — Она сказала, что от войскового старшины Редкозубова.
— Брешет все. Краснюха натуральная. Я как облупленную ее знаю. Малость больше месяца назад лично этапом пригонял в ургуйский лагерь. Знать, сбегла стерва.
Анастасия пересилила страх, бросила руки в бока:
— Полегче, Савелий. За такие слова твои… Ежели скажу Ипатию Евстафьевичу, тебе не поздоровится. Ты и купеческую дочь, Любовь Матвеевну Шукшееву, тоже вот так же позорил…
— Ха-ха! — оскалился Булыгин. — Купеческая дочь… Поглядим, какая она купеческая. Сам-то купец Шукшеев вона в обозе в тарантасе в шубе закутанный едет. Зараз разберемся, што за дочь она ему… И тебе, паскуда, — Булыгин сорвал с Анастасии платок, — теперь не отвертеться.
— Будь ты проклят! — закричала Церенова. — Ирод!..
Савелий коршуном налетел на нее, раз, другой ударил в лицо…
В доме Ерохова войсковой старшина Редкозубов в это время принимал начальника Махтолинского гарнизона сотника Трапезникова с его заместителем прапорщиком Мунгаловым. Ерохов встретил гостей у ворот ограды. Дальше их перехватил редкозубовский вахмистр.
— Его высокоблагородие Ипатий Евстафьевич зовет вас в гостиную, — проскрипел он.
Войсковой старшина важно сидел за столом.
— Прошу… э-э-э, господа офицеры!
На приветствие сотника он слегка привстал, а прапорщику лишь кивнул головой.
— Я, господа, не люблю церемоний. Садитесь, пожалуйста. Григорий Михайлович… э-э-э, его высокопревосходительство, приучил нас, своих помощников, к простому обхождению.
Сотник при упоминании Редкозубовым Семенова поддакнул:
— Приятно наслышан про простоту нашего атамана.
— Скажу вам, милейший, простота всегда украшает.
Стол был накрыт скромно: жареная баранина на двух больших тарелках, сметана в разрисованных глиняных чашках, соленые грузди и три бутылки темного вина.
Редкозубов поднял руку над столом:
— Подтверждением тому… э-э-э, этот простой наш стол. — Он сделал знак стоявшему у двери вахмистру. — Василий Фомич, просите хозяина с хозяйкой и Любовь Матвеевну.
Хозяйка отказалась от обеда из-за занятости по дому, а Ерохов с удовольствием откликнулся на приглашение.
Любушка вышла из боковушки одетая по-зимнему с завернутым в одеяльце Тимкой. Она устремила на Редкозубова просящий взгляд:
— Мне бы на улице немножко побыть с маленьким.
Тот огорченно улыбнулся:
— Жаль. Пообедали бы вместе.
Офицеры поднялись с мест, галантно предлагая каждый свой стул.
— Простите меня, — на глазах Любушки навернулись слезы. — Малышу душно здесь.
— Понимаю вас… э-э-э, Любовь Матвеевна. Что ж, погуляйте на воздухе. Василий Фомич, проводите. — Глядя вслед Любушке, войсковой старшина пояснил офицерам: — Дочь купца известного. Перетерпела столько… — Редкозубов вооружился ножом и вилкой, но к еде не притронулся, продолжая уже другим тоном: — Вы, господа, имейте в виду, Григорий Михайлович… э-э-э, очень покровительствует торговому народу. Будущее Забайкалья во многом зависит от нынешнего отношения с состоятельными людьми. Я вам, милейшие, так скажу: утверждение прочного порядка и благополучия в Забайкальской области невозможно без большого и боеспособного войска. А как содержать его? Нужны деньги. Друзья из-за границы помогают нам, конечно. Но и сами мы должны иметь внутреннюю силу, капиталы…