— Да смысл-то простой, — вздохнул резидент. — Мы имеем дело с террористами, вот и весь смысл. А терроризм и политические методы — это, можно сказать, понятия, которые не имеют между собой ничего общего. Террористы — это бандиты. Зачем бандитам тонкие политические сферы? У них другое представление о мире.
— Да, но за ними ведь кто-то стоит, — возразил посол. — И наше письмо будет написано вовсе не бандитам, а именно тем, кто за ними стоит.
— Да, конечно, — вздохнул резидент, помолчал и спросил: — Письмо — при вас?
— Вот черновик, — сказал посол и протянул резиденту исписанный лист бумаги.
— Угу, — пробормотал резидент и принялся читать письмо. — Что ж, все нам понятно… Письмецо написано, так сказать, с соблюдением дипломатического этикета. Все коротко, и притом все понятно. И много чего читается между строк, как и положено в дипломатическом письме. Когда думаете переслать его адресатам?
— Ближайшей ночью, — ответил посол. — Сами понимаете, медлить нельзя.
— Еще как понимаю… Когда именно будет отправлено письмо? Кем? Каким способом? Мне хочется знать все подробности, вплоть до мельчайших нюансов.
Посол коротко, но содержательно ответил на все вопросы резидента.
— Благодарю, — сказал резидент, поднимаясь. — Что ж, можете отправлять письмо. Мы вас подстрахуем. Понаблюдаем со стороны. Произведем параллельную разведку. Не беспокойтесь, все будет тихо и незаметно.
— Мне хотелось бы знать результаты вашей разведки, — сказал посол.
— Разумеется, — кивнул резидент. — Завтра утром и узнаете. И результаты, и наши выводы. Возможно, будут и кое-какие предложения. Все в этом мире возможно, — философски заключил резидент.
Пока посол и резидент беседовали, в это же самое время в другой части города происходила еще одна беседа. В принципе, это была беседа на ту же самую тему, и при этом не менее важная. Беседовали первый помощник резидента и полицейский инспектор Мансур.
Казалось, инспектор не был даже удивлен ни самой беседой, ни ее темой, ни даже личностью того, кто с ним беседовал. Поневоле складывалось впечатление, что он ждал такой беседы. Впрочем, может, и ждал — как знать? Инспектор Мансур был человеком умным, он вел расследования громких дел, каждое такое расследование таило в себе политическую подоплеку, а коль так, то к инспектору и результатам его расследований просто-таки обязан был присутствовать чей-то посторонний интерес. Другой вопрос — чей именно это будет интерес. Инспектор Мансур неплохо разбирался в той политической круговерти, которая долгие годы царила вокруг его родины — Ливана, и понимал, что в любой момент на него могут выйти представители самых разных политических сил: и зарубежная разведка, и всяческие доморощенные политики, и откровенные бандиты… Всем, так или иначе, нужен был свой человек в правоохранительных органах государства Ливан, и инспектор Мансур был для этой цели весьма подходящей кандидатурой. Инспектор почти постоянно ощущал к себе чей-то таинственный интерес, но не знал, кто именно в данный момент им интересуется.
И вот, кажется, наступил определяющий момент. Тот человек, который сидел сейчас напротив Мансура, являлся, вне всякого сомнения, представителем одной из тех сил, которые не спускали с Мансура потаенного пристального взгляда. Час назад этот человек случайно или, скорее всего, преднамеренно увиделся с Мансуром и предложил ему встретиться.
Мансур не спросил, кто этот человек, — он понимал, что на такие вопросы при первой встрече он все равно не получит ответа. Не стал он также отказываться от встречи, рассчитывая получить ответы на многие свои вопросы. А вопросы у него были на самые разные темы. И, в частности, это были вопросы о том, как ему лучше справиться с расследованием похищения людей из советского посольства. Несмотря на то что Мансур ощущал, что зашел в тупик, он не отказывался от мысли раскрыть это преступление, найти живыми и невредимыми похищенных людей и, конечно же, установить и арестовать самих похитителей.
И вот сейчас Мансур сидел в небольшой харчевне на окраине Бейрута, в отдельной кабинке, а напротив него сидел незнакомый ему человек. Мансур не опасался этого человека, сейчас была не та ситуация, чтобы ему кого-то опасаться. Он согласился на встречу и тем самым включился в какую-то игру, пока что ему неведомую. Он не знал ни правил этой игры, ни тех, на чьей стороне ему нужно будет играть, ни тех, против кого ему придется играть. И, разумеется, не ведал он о цели и смысле этой игры. Он надеялся получить ответы на все эти вопросы от человека, который пригласил его на встречу. А иначе — для чего тогда и нужна эта встреча?