-- Хорошо, -- сказал он. -- Собери их и веди... На смерть, -- тихо прибавил он, обращаясь к Василиску. -- Их тысячи полторы, и я доставлю ему счастье умереть во главе своих соотечественников... Прощай, Цетег!
Молча поклонившись, с поднятым мечом, Цетег вышел.
ГЛАВА IV
-- Альбоин, -- задумчиво сказал Нарзес после ухода римлянина. -Посмотри на него. Понимаешь ты, кто это вышел?
-- Великий враг своих врагов, -- серьезно ответил лонгобард.
-- Да, волчонок, взгляни на него еще раз: это идет умирать последний римлянин! И все полководцы, бывшие в палатке, поспешили к выходу, чтобы еще раз взглянуть на великого человека.
-- Как? -- вскричал в эту минуту Сцевола, все еще переодетый лонгобардом. -- Ты позволяешь ему ускользнуть от суда?
-- И от руки палача? -- прибавил Альбин. -- А обвинителей лишаешь его имущества?
Альбоин быстро обернулся и с негодованием вскричал:
-- Полководец, вели этим двум крикунам снять одежду моего народа. Они позорят ее.
-- Ты прав, волчонок, -- ответил Нарзес и затем обратился к римлянам. -- Теперь уж незачем переодеваться. И вы не нужны мне, как обвинители. Цетег приговорен, и приговор над ним исполнит король Тейя. А вы, вороны, не должны каркать над мертвым героем.
-- А приказ Юстиниана? -- упрямо спросил Сцевола.
-- Даже Юстиниан не может ни ослеплять, ни распинать мертвых. Раз Цетег умрет, я не смогу оживить его для Юстиниана. Но ты, Альбин, не получишь ни гроша из его денег, и ты, Сцевола, ни капли его крови. Его золото принадлежит императору, кровь -- готам, а его имя -- потомству.
-- Ты предоставляешь злодею возможность умереть, как герою, -- с неудовольствием сказал Аниций.
-- Да, сын Боэция, потому что он заслужил это. Но ты действительно имеешь право отомстить ему: когда он будет убит, ты отрубишь ему голову и отвезешь ее Юстиниану. Но вот звучит римская труба: началась битва.
Цетег верно объяснил движение в лагере готов. Они действительно готовились ночью напасть на противников. Утром Тейя собрал всех готов и объявил им, что запасы истощились, и потому дольше ждать нечего. Кто желает, может идти в лагерь Нарзеса, не желающие же должны умереть. Способные носить оружие ночью выйдут из ущелья, нападут на врагов и найдут смерть в борьбе с ними. Все же неспособные сражаться -- женщины, дети -- могут найти смерть в кратере Везувия. К большой радости короля, не нашлось ни одного человека, -ни из мужчин, ни из женщин, -- который пожелал бы сохранить жизнь ценою рабства. Все мужчины, даже старики и мальчики, начиная с десяти лет, решили вооружиться и идти за Тейей, женщины же и дети моложе десяти лет решили броситься в Везувий.
Но Нарзес предупредил готов, заметив их приготовления, он велел своим войскам подойти к ущелью на расстояние выстрела.
-- Хорошо, -- сказал Тейя, заметив движение врага, -- это ни в чем не изменит нашего решения. Вся разница в том, что вместо звезд на последнюю битву готов будет взирать полуденное солнце. Готовьтесь, мои готы!
И он начал быстро отдавать приказания. Небольшой отряд воинов он поставил у входа в пещеру, где хранился труп Теодориха и королевские сокровища, и велел, чтобы они, как только Адальгот подаст условный знак, тотчас взяли все сокровища и труп короля и бросили в Везувий. Женщин и детей он поставил у кратера вулкана, Адальготу поручил знамя Теодориха и поставил его с Вахисом и несколькими воинами у входа в ущелье. Всех же воинов разделил на сотни.
Когда все распоряжения были исполнены, Тейя стал у входа, подле Адальгота. Перед самым ущельем стояли густые ряды византийцев и тянулись далеко-далеко, до самого берега моря. Их вооружение ярко блестело на солнце. Зрелище было великолепно и вместе с тем ужасно. Несколько минут король смотрел вперед, затем обратился к Адальготу:
-- Взгляни, -- сказал он, -- где могли бы мы найти более прекрасное место для своих могил? Умрем же, мой Адальгот, будем достойны нашего народа и этой чудной могилы. Ну, прощай, Адальгот! Как, бы мне хотелось спасти остатки своего народа, вывести его на север! Но это невозможно. Нарзес едва ли дозволит это, а просить последним готам не подобает! Итак, на смерть!
Высоко подняв свой боевой топор, он вышел из ущелья во главе своего войска. Вслед за ним шли его двоюродный брат Алигерн и старый Гильдебранд, за ними герцог Гунтарис, граф Гриппа, граф Визанд и густыми рядами остальные готы.
Вахис, стоя подле Адальгота у входа в ущелье, звуком рога дал знак к началу битвы. И вот она началась, эта неравная борьба нескольких сотен с сотней тысяч!
На ближайшей к ущелью ровной площадке стоял Иоанн со своими союзниками, поклявшимися убить Тейю. Не было еще только Альбоина, Гизульфа и Цетега. За этими предводителями стояли густые ряды лонгобардов и герулов. Они встретили выступивших готов целым градом стрел и копий.
Прежде всех на Тейю бросился армянин Альтий и тотчас упал с раздробленной головой. За ним выступил герул Рудольф. Топор Тейи глубоко проник в его тело. Прежде чем король успел вытащить свой топор, на него набросились сразу трое: герул Свартуя, перс Кабадес и бойовар Гарцио. Этого последнего, ближайшего и самого смелого, Тейя ударил рукояткой щита в грудь с такой силой, что великан упал и покатился с горы.
-- Теперь помоги, святая дева Неаполя, которая хранила меня во все время этой ужасной войны! -- прошептал поклонник Мирьям и, скатившись вниз, встал невредимый, только оглушенный падением. В то же время Свартуя занес меч над головой Тейи, но Алигерн одним ударом отрубил ему руку. Перса Кабадеса убил Гильдебранд. Между тем, Тейя снова овладел своим топором и убил еще двоих. Так один за другим пали десять человек из числа поклявшихся убить его. Но вот щит Тейи разлетелся в куски, враги со всех сторон наступали, он отбивался только топором и мечом.
Вдруг раздался звук рога со стороны ущелья. На секунду Тейя оглянулся: большая часть его воинов лежали убитые, а лонгобарды, персы и армяне наступали на уцелевших громадной массой, в то же время франки, македоняне и фракийцы двигались слева ко входу в ущелье, между тем, как третья часть войска -- гепиды, аллеманы, исаврийцы и иллирийцы -- бросилась к Тейе, чтобы заградить ему и небольшой кучке героев, бывших подле него, отступление к ущелью. Зорко взглянул Тейя на вход в ущелье. Вдруг знамя Теодориха исчезло, точно упало. Это заставило его решиться.
-- Назад, ко входу! Спасать знамя Теодориха! -- вскричал он и бросился назад. Но ему тотчас преградили путь исаврийцы под начальством Иоанна.
-- На короля! -- вскричал он. -- Не пропускайте его назад! Бросайте копья! И целый град их полетел в Тейю. Но Алигерн вовремя успел подать ему свой щит.
-- Назад, к ущелью! -- еще раз вскричал Тейя и, раздробив голову первому подскочившему к нему исаврийцу, с такой силой бросился на Иоанна, что тот упал. Пользуясь минутой, Тейя, Алигерн, Гунтарис, Гильдебранд, Гриппа и Ви-занд поспешили к ущелью. Но здесь уже кипела битва: Альбоин и Гизульф со своими лонгобардами старались овладеть проходом. Альбоин бросил огромный камень в Адальгота, защищавшего вход, и попал ему в плечо. Юноша упал; Вахис, стоявший за ним, подхватил знамя Теодориха. Но через минуту Адальгот поднялся и с такой силой бросился на короля лонгобардов, что заставил его отступить. В то же время к проходу успел подбежать Тейя со своими героями и бросился на лонгобардов сзади. Целыми кучами падали не ожидавшие этого нападения лонгобарды и с громким криком бросились бежать, увлекая за собой своих предводителей.
Но вскоре беглецы были остановлены сильным отрядом Иоанна. Скрежеща зубами, поднялся этот храбрец с земли и тотчас повел своих гепидов, аллеманов, исаврийцев и иллирийцев к ущелью, куда Тейя уже успел проскочить.
-- Вперед! -- крикнул он бегущим лонгобардам. -- Альбоин, Гизульф, Зенон, идем со мной! Посмотрим, неужели же этот Тейя неуязвим? И они бросились к ущелью. Тейя стоял у входа с топором.
-- Ну, король варваров, покончим! -- крикнул Иоанн. -- Что ты спрятался в свою нору? Выходи, если ты мужчина!