— Выберемся… — еще раз повторил он и в изнеможении закрыл глаза.
Пес остался лежать рядом с ним, как бы помогая, передавая свои силы тому, кому они были так нужны. Но ведь и в колодце человек ждет помощи…
Пес аккуратно поднялся, чтоб не потревожить хозяина, и рысью побежал в Львиную башню. Попытался было там кому-то что-то разъяснить — но ведь понять собаку может тот, кто хочет ее понять, а таких пока что не находилось. Оставалось дождаться вечера.
Англичане пировали, пес у них попрошайничал и в итоге добыл таким образом изрядный кусок жареного мяса — как помнит читатель, на воинствующих монахов обязательное воздержание от скоромной пищи не распространялось. Воин без мяса — не воин.
Выскользнув в сумерках за пределы замка, верный пес побежал к томившемуся в колодце Торнвиллю и кинул ему то, что могло бы стать собачьим ужином.
— Господи, — хрипел изумленный Лео в мистическом настрое, — за что Ты воззрел милостивным оком Своим на столь грешного человека и сотворил чудо, подобно тому, как по Твоему велению ворон носил хлеб пророку Илии?! Воды б вот только еще…
Пес подбодряюще гавкнул и медленно направился обратно. У людей ужин уже закончился, собаки тоже уже свое получили и съели, а наш пес лёг спать голодным. Отдав добытое мясо человеку, он не подумал о себе. А дальше пришлось еще хуже.
Получив утром свой кусок сырого мяса, пес цепко схватил его зубами и убежал из замка. Сырое мясо с жареным, конечно, не сравнишь, но в отсутствии какой-либо еды — и это было благом. Более того — оно было влажным…
Наивно, конечно, предполагать, что пес целенаправленно хотел напоить человека, но именно сырая еда позволяла находящемуся в колодце держаться. Словно ангела — посланца небес — ежедневно ожидал Торнвилль появления у края колодца доброго и верного пса, отдававшего свою еду утром и вечером. Разуверившись в помощи не отозвавшихся на его призывы людей, пес спасал ближнего сам — как мог.
Это было делать все тяжелее и тяжелее. Пес стал более медлителен, движения явно давались ему с трудом, бока у зверя, и без того стройного, начали вваливаться… Он все больше лежал с больным Львом. Тот, начав понемногу выздоравливать, первым делом встревоженно осмотрел любимца и увидел, что ему плохо.
— Что? И ты заболел, родной?
Пес тоскливо поглядел на грека своими человеческими глазами и ответил тяжким стоном.
— Заболел… — промолвил Лев и, с трудом встав, заругался: — Сволочи, не доглядишь вовремя — никому дела нет… Сейчас разберусь со всеми… Ой, дружочек, смотри — птички!
Но пес даже не пошевелился… Он ли не любил птичек погонять!.. А теперь… Неужели конец?..
Отловив одного из своих двуногих подчиненных, собачий магистр в ярости схватил его за шиворот и закричал:
— Что с моим любимым полосатым псом? Чем вы его заморили? Он ест вообще?
Дюжий грек был страшен в своем гневе. Служка заверещал:
— Да все с ним хорошо! Как с утра мясо даем, он, как коршун, кидается на него!
— И что дальше?
— А что может быть дальше? Уносит его куда-то да ест. Что ж еще он может с ним делать?!
Лев дал подчиненному оплеуху и задумался. Нет, что-то тут явно не так… Но что?..
— И что, каждый день убегает?
— По-моему, да, и довольно давно. Теперь, впрочем, не то что бегает — просто уходит… Так и сегодня утром.
Еще удар по уху:
— Вот! Раньше бегал, а теперь еле ходит. И ты говоришь, что все в порядке? Значит, так: седлай трех лошадей — мне, себе и еще кого-нибудь возьми из наших, запаси на всех оружие, а потом принеси мне мясо.
Так и было сделано. Двое верховых с третьей лошадью ждали Льва, пока тот доложится по начальству и получит разрешение. Оно было ему дано, но при этом сэр Томас Ньюпорт, заинтересовавшись делом, вызвался ехать вместе с орденскими слугами.
Лев отнес любимцу кусок мяса и сделал вид, что занялся каким-то делом. Пес тяжело встал, схватил мясо и, опять-таки не съев его, тяжело переваливаясь, целенаправленно пошел к выходу из замка.
По знаку брата Томаса Лев сел на лошадь, и чуть обождав, все четверо выехали из Петрониума. Собака была отчетливо видна впереди, и даже шла теперь немного быстрее.
— Да, — сказал рыцарь, — я бы сказал, что он движется целенаправленно. Весьма интересно, и если только твои предположения, Лев, верны… Это будет небывалый случай. Кого же он может кормить? Самку? Детенышей? Немощного своего собрата?
Опасаясь потревожить пса, всадники ехали поодаль, а нерадивый служка, получив с утра две затрещины, плаксиво вопросил:
— Это куда ж он нас может завести?
— Он знает, — презрительно заметил рыцарь, и более вопросов не последовало.