Спокойный тон не обманул Малеванного. По еле приметным признакам лейтенант уловил приближение грозы.
— Наблюдать, о всем подозрительном немедленно сообщать в райотдел!
— Вот, вот! Наблюдать! Вы вышли за рамки приказа, без согласования с руководством решились на необдуманный шаг…
— Товарищ майор, то же бандиты…
— Помолчите, лейтенант. Научитесь слушать старших. Вы знаете, что за бандитов уничтожили? Говорите, из окружения Рена, раз был Чуприна? Тогда я вам скажу: вы, по всей видимости, со своими молодцами перестреляли группу курьера центрального провода. Понимаете? Этот курьер нам нужен был живым.
Малеванный виновато моргал длинными, пушистыми ресницами. Конечно, глупство — ликвидировать такого «гостя». Курьеры, как тыквы семечками, набиты полезными сведениями, к ним многие ниточки сходятся.
— Чтоб неповадно было впредь — пять суток домашнего ареста!
— Товарищ майор, в самый разгар событий меня на печку? — побледнел от волнения Малеванный. Взмолился: — Накажите как-нибудь по-другому.
Лисовский отвернулся, чтобы скрыть улыбку. Как ребенок, честное слово. Стрельбой своей всполошил всю округу. А ведь курьера этого давно ждали и взять должны были в другом месте, очень незаметно взять, чтобы Рен заметался в поисках курьера, обнаружил себя.
Майор отпустил Малеванного: вместе с Лисовским предстояло обсудить неожиданно сложившуюся ситуацию.
Третий день Ива жила у Хмары. Курьера все не было. Энергичная дивчина с утра вскидывала двустволку за плечи и отправлялась на охоту. Хмара предупреждал: «Смотри, в лесах разные люди. Меня знают, не трогают. А как с тобой обойдутся, не могу сказать. Встречаются из ваших, да и „ястребки“ теперь чешут лес, как волосы гребешком, каждый след на заметку берут…» Хмаре не нравилось, что в его дом нагрянула эта бойкая дивчина. А ну как привела кого на хвосте? Эта чертова девка шляется по перелескам, зайцев лупит добре, вчера троих приволокла. Да хорошо бы таскала только зайцев, так нет, пришла вместе с «ястребками» — встретила где-то в лесу, хлопцы поморозились — вот и пригласила погреться. У лесника руки тряслись от страха, когда сел с их начальником Малеванным за стол чай пить. А дивчине хоть бы что: смеется, глазки строит.
Хмара сумрачно качнул головой. После того как «ястребки» попрощались и ушли, он попытался поговорить на повышенных тонах с Ивой. Но та сама на него прикрикнула — голосом бог не обидел:
— Не лезьте не в свое дело! Тоже мне нашелся конспиратор! Да меня полрайона видело, как я на охоту в лес отправлялась. И доложили, кому следует, что, мол, появилась в наших местах городская охотница, у Хмары поселилась… Они меня давно уже проверили, откуда приехала и действительно ли я Ива Менжерес, студентка. Раз не трогают, значит все в порядке.
Хмара вынужден был согласиться с доводами Ивы. Про себя подумал: нет злее врага, нежели баба; ее и сам черт не перехитрит.
Дом у лесника был просторный, на две половины, и он выделил Иве одну комнату. Чистенькую, с рушниками на иконах, обставленную по-городскому: круглый стол посредине, никелированная кровать с шариками, высокий диван, обтянутый бордовым дерматином, пузатый шкаф. На кровати горкой возвышались пуховые подушки, прикрытые кисейной накидкой. «Ой, — обрадовалась Ива, когда увидела эти подушки, — як у неньки ридной!» А на иконы почти не обратила внимания.
— Не веруешь? — строго осведомился Хмара.
— Верую… в то, что черти на том свете нас уже с железными гаками дожидаются, — засмеялась Ива.
Хмара хотел со злости плюнуть, но пол был так чисто вымыт, что жалко стало. Он только глянул на Иву, как огнем обжег. «Серьезный дядя, — отметила этот взгляд Ива, — такой по голове топором хрястнет, а потом богу своему помолится за упокой убиенных и спать спокойно ляжет».
— А скажу я вам еще вот что, — сказала, как пропела, курьерша. — Встретились мы с вами и разойдемся, когда дело сделаем. И нет мне никакого резона в вашу душу лезть, а вам в мою заглядывать. Верую, не верую, кохаю, не кохаю — то никого не обходит. Вот так, вельмышановный Зенон Денисович…
Хмара по трезвому размышлению решил, что дивчина права: чем меньше он знает о ней, тем лучше. Попросилась пожить, пока охотится, заплатила деньги за постель да еду — вот и весь сказ, если «те» спросят.
— У меня будешь столоваться? — спросил. — Если так, то еда денег стоит…
— Понимаю, — улыбнулась Ива. — Вот три червонца, положи на видном месте, если поинтересуются — то платила тебе…