Отряд держал курс на Карлскруну. Главнокомандующий Льюнг (Юнг) запросил у премьер-министра Турбъёрна Фельдина разрешение дать приказ патрульным ВМС открывать огонь на поражение, если отряд пересечет шведскую границу. Профессиональный фермер Фельдин некоторое время мучительно размышлял и дал своему главнокомандующему краткий ответ:
— Действуй по инструкции.
Инструкция вооруженных сил Швеции предполагает поэтапное наращивание предупредительных и карательных мер по отношению к нарушителю границы.
Как утверждали шведские СМИ, береговая артиллерия карлскрунского укрепрайона имела в своем распоряжении 2 дальнобойных орудия, одно из которых было изготовлено в 1940-х годах, а второе, современное, находилось на испытании. Для обслуживания 150-миллиметровых пушек не хватало персонала. Вообще-то, признались шведы, всё побережье Блекинге было напичкано оборонительными сооружениями, на фарватерах шхер лежали кабельные мины, готовые по первому сигналу взорваться, но это с началом военных действий, а в мирное время они якобы все находились в законсервированном состоянии.
О том, почему радиоэлектронная система предупреждения Карлскрунской базы не сработала и своевременно не обнаружила подводную лодку, никто никого не спрашивал. Очевидно, потому, что ее задачи были возложены на местных рыбаков.
Из воспоминаний бывшего советника-посланника посольства СССР в Швеции Е.П. Рымко9
…Хмурым осенним днем 28 октября 1981 г. мы с советским послом в Стокгольме М. Яковлевым возвращались из города с какого-то — точно не помню — официального приема в наше посольство, красиво расположенное в парке на холме Мариеберг. Когда у подъезда мы, разминаясь, неторопливо выходили из представительского «Мерседеса», нам навстречу с озабоченным видом выбежал дежурный пограничник и скороговоркой отрапортовал: только что из шведского МИДа по телефону сообщили об обнаружении в шведских территориальных водах советской подводной лодки; посла срочно просят прибыть в МИД.
Переглянувшись с послом, мы подумали одно и то же: дело серьезное, но тогда еще не предполагали, насколько оно серьезно.
Десятилетиями шведы, хотя и неофициально, обвиняли нас в том, что советские подводные лодки с целью разведки и отработки боевых операций на случай войны тайно наведываются в шведские шхеры. Довольно регулярно в зарубежной печати появлялись сообщения о том, что в шведских водах были замечены перископы или даже башенные надстройки подлодок. И хотя никаких прямых доказательств не было, вывод всегда был однозначен: нарушитель пришел с советских берегов.
На этот раз мы поняли, что дело обстоит именно так…
Посол срочно выехал к генеральному секретарюМИД10 Л. Лейфланду.
Швед был сух и мрачен. Чеканя каждое слово, он заявил, что вечером 27 октября советская подводная лодка под номером 137 села на мель в шхерах Карлскруны в пределах военной базы. Зашедшая без разрешения подлодка — продолжал дипломат — не установила контакта со шведскими властями. «Шведское правительство очень серьезно смотрит на случившееся», — подчеркнул он. Главнокомандующему вооруженными силами страны поручено провести расследование с целью выяснения причин захода советской подлодки в запретный район.
В шведском МИДе торопились вручить послу Яковлеву ноту протеста, во-первых, чтобы оставить инициативу за шведской стороной, а во-вторых, шведы хотели исключить возможность консультации посла с Москвой перед тем, как он поедет в МИД. Руководитель Первого политического департамента Ёран Берг по поручению министра Улльстена позвонил в посольство и попросил к телефону Е.П. Рымко, но того не оказалось на месте, и Берг передал дежурному, что посла срочно вызывает к себе Л. Лейфланд.
В вышеприведенных воспоминаниях Е. Рымко есть одна неточность: генеральный секретарь Лейфланд в беседе с советским послом не говорил о том, что U-137 села на мель накануне вечером 27 октября. В Стокгольме все заинтересованные ведомства донесение Л. Фошмана из Карлскруны приняли по принципу «испорченного телефона» и посчитали, что авария произошла в день обнаружения лодки, т. е. в среду 28 октября. Отсюда такая спешка.
Через два с лишним часа посла М.Д. Яковлева вызвал «на ковер» министр иностранных дел Швеции Ула Улльстен и, воинственно сверкая толстыми стеклами очков, вручил ему ноту протеста. В ноте говорилось: «Шведское правительство очень серьезно смотрит на это грубое нарушение правил доступа в страну», а устно министр добавил, что советские спасатели ни при каких обстоятельствах не могут заходить в шведские воды.
10
Второе после министра лицо в иностранном департаменте Швеции, как правило, не подлежащее увольнению со своего поста при смене правительства. В нашем понимании генсек МИД соответствует заместителю министра.