Хозяева поместий косились недовольно на гостей непрошенных, но препятствовать не решались. Кивнув в их сторону, генерал добавлял:
- Уйдем, будут жалобы сочинять. Фельдмаршалу нашему. В Сенат, небось, напишут. А мы-то уж далёко будем. Да и его сиятельство, граф Ласси, Петр Петрович, этих скаред особо не жалует. Так что, черт с ними, господа. Угощайтесь. За матушку нашу, Елизавету Петровну! – И бокал поднимал. Вставали офицеры. Звенел хрусталь старинный:
- Виват, Елизавета!
Так и ехали.
Глава 2. Внук фельдмаршала.
Для государства полезно, чтоб знатные люди
были достойны своих предков.
Марк Туллий Цицерон.
Морозным январским утром 1747 года в Пиннау, фамильном имении Стединков, собрались многочисленные родственники. Повод был серьезный. В середине XVIII века религиозные традиции соблюдались свято. Всем дворянским семьям были свойственны черты христианского смирения – ходили в церковь, молились, верили и соблюдали, по крайней мере внешне, обряды. А посему такое событие, как крестины, было обставлено особо торжественно и празднично. Друзья и родственники стекаться начали за несколько дней. Не только со всей шведской Померании, но и из других дальних и ближних пределов Европы. Большая усадьба с огромным каменным домом, парком, старинным прудом не могла вместить всех желающих, многие разместились у соседей, а утром, в назначенный час, собрались в местной кирхе. Счастливый отец, барон и майор шведской службы Кристофер Адам фон Стединк принимал поздравления. Его распирало от гордости. Еще бы, родился первенец, которому будет суждено продолжить древний дворянский род, сохранить и приумножить его богатые традиции.
Мать младенца была счастлива вдвойне. Само по себе рождение ребенка для любой матери это Божья благодать, но в случае с Кристиной Шарлоттой, торжества по случаю крещения сына означали и нечто еще весьма важное для нее лично. Ожидался приезд ее отца - фельдмаршала Пруссии Курта фон Шверина. До сих пор сама Кристина Шарлотта была лишь незаконнорожденной дочерью прославленного полководца. Давняя любовная связь матери Кристины, придворной фрейлины фон Вахенитц, так и оставалась связью. Фельдмаршал состоял в браке, и добиться развода ему не удавалось. Скандал был громкий, но жена, поджав тонкие губы в презрительной усмешке, сказала, как отрезала:
- Только после моей смерти! Впрочем, - добавила – я переживу тебя.
И фыркнув на прощание, удалилась. Фон Шверин даже к королю обращался за помощью в столь щекотливом деле. Но Фридрих Великий лишь пожал плечами:
- Извини, старина. Хоть я и твой король, но приказать суду развести вас не в моей власти. Тут я бессилен. Помнишь, как мы проиграли дело с тем самым проклятым стариком из Потсдама, чья мельница так нам мешала? А в твоем случае и подавно. Я всегда говорил, что от женщин исходит множество проблем, и если б они не рожали нам с тобой солдат, я бы считал их самыми бесполезными существами. Так что, - Фридрих похлопал по спине удрученного фельдмаршала, - выкручивайся, как знаешь дружище. Могу лишь посочувствовать, но ты виноват сам. Слишком много юбок в твоей жизни, и все так серьезно. Солдата должны интересовать лишь маркитантки и шлюхи. Без амуров и душещипательных разводов. Для души есть музыка и флейта – король ласково провел рукой по бархату футляра.
Рождение дочери фон Шверин почти и не заметил, как не обратил особого внимания на ее последующее замужество и рождение в браке с бароном фон Стединком внучки. Так и жила Кристина Шарлотта, лишь утешаясь мыслью, что ее отец знаменитый фельдмаршал. Но появление на свет младенца мужского пола вызвало неожиданный прилив родственных чувств у именитого деда.
- Без меня не крестить! Приеду сам. – Письмо его было кратко, как воинский приказ.
Все гости собрались подле церкви и томились в ожидании знаменитого фельдмаршала. Без него начать церемонию не решались! Подмораживало. Люди начали уже кутаться в теплые плащи и шубы, мужчины прятали замерзающие носы в воротники, женщины прикрывались пушистыми муфтами. Один лишь виновник торжества безмятежно спал, завернутый в ворох теплых одеял. Топот копыт на дороге заставил всех обернуться. К церкви приближались всадники. Впереди на мощном и рослом голштинце скакал сам фон Шверин. Поотстав от фельдмаршала на пару лошадиных корпусов, поспешали два его адъютанта. Все облегченно вздохнули. По толпе прошелестело: