«Я разберусь с этим», − подумал он, решительно сдвинув брови.
− Сквизгаар, − голос Чарльза был спокойным, как всегда, но в нем слышалось облегчение, – Что произошло? Детфоны выключены, все датчики молчат, никто не может связаться с вами, поисковая группа пропала…
Он рассказал ему все, постоянно прерывая рассказ нецензурными вставками. Он чувствовал себя ребенком, который жалуется родителям на то, что его обижают в школе, но ему было не остановиться.
− Я может их всех убить? − спросил он в конце длительного монолога.
Офденсен посоветовал ему успокоиться и настоятельно попросил подождать с убийством. Затем он поинтересовался о Токи.
− Дэтот… предатель жрет с ними пироги и смеется! Он есть бесполезный жалкий тряпка, не имеющий понятия о солидарность! Он променял я на моя мать! – Какая-то проходящая мимо бабка удивленно покосилась на него после последней реплики. – Да пусть они все сдохнет!
− Значит, он в порядке? Больше не снились подвалы и похищения? − Чарльз удачно перевел разговор в другое русло. Сквизгаар помолчал несколько минут. Чарльз почти слышал и видел, как состояние «умри, все живое» отступает.
− Я хочет убирается отсюда как можно скорее, - наконец ответили ему. Голос был донельзя усталый и несчастный, но что поделать, придется сказать ему правду.
− В нашем округе сейчас штормовое предупреждение, возможен также торнадо, и любые полеты невозможны. Ребята чудом успели вернуться до того, как…
Сквизгаар отчаянно заорал и зашвырнул детфон в озеро, до которого успел дойти. Шипастый гаджет пробил подтаявший лед и ушел на дно.
«Наверное, не стоило этого делать…» − мрачно подумал он и побрел назад. Он ни за что не сказал бы «домой», но, с другой стороны, а куда ему еще было пойти сейчас?
Токи выбежал ему навстречу, лицо его было донельзя взволнованным.
− Что такое, она опять к тебе приставала? – мрачно спросил он. - У меня плохие новости, нас не могут забрать сейчас…
− Я знаю уже! − перебил Токи. − Твоя мама сейчас говорит с Чарльзом по видеочату. И, представляешь, она сказала, что ей нравятся мужчины в очках и показала ему…
− Можешь не продолжать, − отрезал он.
Но Токи было не остановить.
− А еще она сказала, что мы может быть пока тут, и теперь они говорят о правах клокатиров! А Чарльз сказал, что Нейтанс думал, что мы ушли из группы, чтобы жить, как простые высерки, ха-ха! Ну, как ты тогда… Получается, у нас будет отпуск, пока там этот сраный торнадо и еще что-то!
− Будешь этому так радоваться, и я тебе врежу.
− А кто такой Андерс? Я тоже тебе врежу, если не скажешь!
− Да, я видит их в окно! Сначала бьет по морда, теперь целуется… − Сервета пожала плечами. – Я же говорит, все есть хорошо, красавчик, - она подмигнула Чарльзу на экране и облизнула губы. − У тебя всегда есть такой серьезный вид, я бы сможет тебя расслабит…
− Благодарю, миссис Сквигельф, мне пора идти, − надо было отдать должное Офденсену, лицо его оставалось совершенно непроницаемым. − Передавайте привет ребятам, мы заберем их, как только наладится погода.
========== 4. Только холод ==========
Зима использует все оставшиеся у нее силы, наносит последний удар перед тем, как окончательно признать свое поражение. Уже частично освободившийся ото льда залив штормит, на берегу свирепствует лютый ветер. Небольшой поселок совершенно не видно из-за снежных вихрей, тучи на небе темные, почти черные. Последняя зимняя буря, и лучше бы ее переждать в помещении.
Но Сквизгаар упорно шагает вверх по холму. Колючий снег щиплет глаза, лицо мгновенно покрывается ледяной коркой, а пальцы на руках начинает ломить от холода, но он все идет. Он просто больше не мог находиться под одной крышей со всеми этими… он даже не мог подобрать подходящее слово. Лишь в голове пунктиром двигалось раздраженное: все дилдо-дилдо-дилдо! За пригорком еле заметным огоньком светится «Лидл». А рядом с ним есть бар, он это помнит.
Они были тут всего два дня, а такое ощущение, что целую вечность. Это всегда так, когда перебираешься куда-то, что бы ни происходило, дни растягиваются, часы удлиняются, и ладно бы только это! Он повсюду слышал смех Серветы, ее голос, раздражающий и карикатурно-томный. По ночам она кричала, и вовсе не от ночных кошмаров, он закрывался несколькими подушками, но все равно слышал все. А днем она порхала по дому в своих полупрозрачных комбинациях и болтала так оживленно, так весело. Какого вообще черта, он никогда не видел свою мать такой счастливой, даже когда у бразильской юношеской сборной по футболу поломался автобус неподалеку от их захолустья. Кажется, она уже учит клокатиров шведскому.
− Stort tack, − медленно и четко произносит она. Даже « большое спасибо» и то у нее получается жутко пошлым. Он бы не выходил из комнаты, если бы не банальный голод. Он ненавидел это. Пройдешь на кухню, а там эта женщина, колдует у плиты. Приподнимает колпак одного из клокатиров и заставляет попробовать очередной шедевр национальной кухни. Кажется, он начинает понимать, почему они по-прежнему ходят в колпаках – это часть какой-то эротической игры. Сама мысль об этом заставляет его скрипеть зубами.
А Токи просто наслаждался их пребыванием в этой глуши. Ему нравится, что люди тут если и слышали о Десклок, то им абсолютно плевать, что два участника великой металл-группы поселились тут. Они живут своей простой естественной жизнью, и их не волнует мир шоу-бизнеса. Токи чувствует себя отлично, он успел перезнакомиться и подружиться практически со всеми жителями городка. (Порой они удивленно косились на него, когда он выдавал что-нибудь из своих фирменных нелепых фраз, но тут же списывали это на норвежский акцент). Он тут уже свой – соседи наперебой зовут его попить пива, дети – погонять мяч на улице, даже старая злобная грымза из почтового киоска и та его леденцами угощает. Токи абсолютно счастлив и недоумевает, почему Сквизгаар не может радоваться вместе с ним и так же ходить и общаться с соседями. С этими-то высерками и дилдо. Токи не понимает, почему Сквизгаар не может выносить собственную мать, почему он не может даже находиться с ней в одной комнате и видеть, как она лижется с их слугами. Токи постоянно пытается его отвлечь, развеселить, а он в ответ только огрызается. Порой слишком злобно, слишком резко. В последний раз, кажется, он сказал что-то совсем обидное, и Токи, насупившись, отошел. Сквизгаара даже немного мучила совесть – еще целый час Токи бродил по дому несчастный. Но потом прибежала шестнадцатилетняя дочка ленсмана, румяная и веселая, восторженно начала болтать о щенках, что родились у их собаки, и этот обожатель животных заметно оживился.
− Пойдем, посмотрим на них, папы до вечера не будет! − услышал он настойчивое щебетание девчонки. На последних словах она сделала особое ударение. Она явно намеревалась не только щенят показывать, наивная. Отвлечь Токи от созерцания каких-нибудь милых зверюшек? Напрасно эта пышка пытается строить ему глазки – все мысли его сейчас только о щенках.
− Оставь меня уже в покое и иди, пообщайся со своими малолетками! Тебе такая компания больше подойдет, − раздраженно ответил он на вопросительный взгляд Токи. Голубые глаза наполнились обидой, и ему опять стало совестно за свой выпад. Но нахальная девчонка сцапала его за руку и утащила за собой, на прощание показав Сквиссу язык. Высерки тут на редкость наглые. И смотрят на него неодобрительно, будто на врага народа. А он тут, между прочим, вырос, а не приехал всего пару дней назад, как глупый Токи. Ну да, в свой последний визит он тут немного психанул. Покалечил своего тогдашнего отчима. Бросил девушку, на которой зачем-то обещал жениться, а она была из лестадианцев, девственница, в общем, полный набор. Разбил в магазине витрину и украл гитару. И его группа, прилетев за ним на стелсе, при посадке разрушила им несколько зданий. Подумаешь!