– Ты же рассказывал, что двадцать лет назад он помог Узбеку взойти на царство.
– Было дело. Только к убийству Тук-Буги он вряд ли причастен. Зарубил того Исатай. Тот, что теперь в Синей Орде эмиром. А он больше с генуэзцами водился. Он был в роду киятов старшим. Знатный род. Из него сам отец Чингисхана вышел. Как ни поворачивай, а по старшинству кияты даже выше Золотого рода. В улус себе получили еще с Батыевых времен Крым. С генуэзцами у них дружба старая. Золотом скрепленная. А Тохта генуэзцев изгнал. Киятам оно крепко по карману ударило. Так что приправой в котле тогдашней смуты было не только золото хорезмских купцов от эн-Номана. Наверняка позванивали там и фряжские безанты.
Наиб наставительно поднял палец:
– Тогда ведь что случилось? Сарай переборол Орду. Город победил степь. Толстозадые купчишки заставили плясать под свою дуду отважных батыров. Золото пересилило булат. Поначалу ведь ничего не ясно было. С курултая часть эмиров ушли в степь – не признали Узбека. Большой войной запахло. Как при Ногае. Только уже к весне все затихло. Эмиры один за другим признавали нового хана. Над кунгратами вместо Кутлуг-Тимура встал его брат Сундж-Буги. А уж как кунграты покорились, так и вся степь усмирилась. Тем более что дорога к миру обильно поливалась купеческим золотом. Видимо-невидимо раздаривалось тогда дорогих халатов, бесценных мехов, самых лучших сабель. А сколько бабьего узоречья, бус-жемчугов всяких, благовоний, тканей заморских! Кому, как не Баялунь, было знать присказку про ночную и дневную кукушку? Она и Узбека быстро к рукам прибрала. Она и в Мохши его увезла – подальше от интриг и заговоров. Теперь вот оказалось, что там же и Кутлуг-Тимур скрывался. Уж не она ли его припрятала до поры до времени? С нее станется. И с франками она всегда возилась. За то ее эн-Номан и не любил. Да и то сказать – Узбек ведь только после ее смерти себя султаном объявил и в Сарай вернулся. Неспроста ведь это. – Злат почесал нос и заговорщицки подмигнул Илгизару: – Нынешнюю ханскую любимицу Тайдулу тоже Узбеку Баялунь подсунула. А она дочь этого самого Кутлуг-Тимура. Вот только Баялунь-то уже больше десяти лет назад не стало.
– Исатая в Синюю Орду тоже отослали от греха подальше?
– Как знать. Царские мысли на то и царские, что нам, черной кости, их знать не положено. Только, я думаю, вряд ли Узбек Исатая опасается. Нет у него цепного пса вернее и преданнее. Потому как поднял тот руку на человека из Золотого рода, пролил царскую кровь. За это по степным законам земля мстит. Хану, ему и смерть положена ханская. Почетная. Хребет обычно ломают. Главное, чтобы кровь Великого рода не пролилась. Хан Тохта того воина, что убил Ногая когда-то, самолично зарубил. Так и сказал: «Пусть не проливает простой народ ханскую кровь». Так что без Узбековой защиты Исатай долго не протянул бы.
Наиб понизил голос:
– У нас во дворцовой страже был один старый нукер, который тогда своими глазами видел, как дело было. Никто и не ожидал ничего. Тук-Буга принимал приезжих в походном шатре. По одному, по два. Остальные снаружи толпились. Сила вся была у хана – бояться вроде нечего. Только еще князь Владимир Мономах поучал своих детей: «Не снимай оружие, не оглядевшись. Внезапно ведь человек погибает». Как будто про Тук-Бугу. В шатер они вошли вдвоем – Исатай и Алатай. Тот был из сиджутов. Их род еще Батыю был в подчинение отдан. Рядом с Тук-Бугой стоял Маджи – его главный эмир. Уйгур. Старая хитрая лиса. Еще Ногаю служил. И предал. Теперь при новом хане уже почти поймал горностая счастья за хвост. Был он очень благосклонен к своим единоплеменникам – ламам, мудрецам. Да и то сказать, в ту пору квадратное письмо, кроме уйгуров, у нас в Сарае и не знал почти никто. Все битакчи были из них. Я тоже в свое время у уйгура учился. На той самой Черной улице, где летом нашли задушенного бедолагу со свиной ногой.
Воспоминания о годах ученичества сразу отвлекли Злата:
– Сейчас все учатся мусульманской грамоте. Оно и верно. Почти все дела решаются у кади. Важные бумаги тоже пишут арабской грамотой. Квадратное письмо осталось только у ханских битакчи, да и то больше для переписки с императорским двором в Ханбалыке или для каких царских дел. Много ли нужно таких знатоков? Даже на монетах уйгурского письма я не видел со времен самого Тохты.
Однако школярские нравоучения не вызвали у Илгизара никакого интереса. Он с нетерпением напомнил:
– Ну, так вошли в шатер Исатай и Алатай… Дальше что было?
– Не успел никто и глазом моргнуть, как они выхватили сабли. Исатай одним взмахом отрубил голову новоявленному хану, Алатай заколол Маджи. Потом Алатай схватил голову Тук-Буги и насадил ее на кинжал. Так и вышел из шатра. И крикнул: «Вот ваш хан!»