- Спорим, - подзуживает Ивана, - на полтора литра водки, ты свои абрикосы в бочку пивную не опустишь!
Понимаете, какие "абрикосы" Генаха имел в виду? Те части мужского детородного органа, которые схожи по форме с вышеназванным фруктом.
- Это у тебя они, как у быка, а че бы я не засунул? Там такая дырища!
- Спорим!
- Ну, пошли посмотрим! - чуток попридержал себя Иван.
Магазин, на заднем дворе коего стояли пустые бочки, находился рядом. Через дырку в заборе приятели проникли к емкостям.
- Спорим! - согласился Иван, как только вблизи поглядел на отверстие.
- Войдут, как в трубу! - уверенно произнес, когда ударили по рукам. Дома-то водка есть? А то пока магазин откроют.
- Не беспокойся! Ты опусти вначале!
Иван быстренько скинул штаны форменные, трусы зеленые, заголил не для каждого глаза разрешенную часть тела, приставил ящик, с его помощью сел на бочку и без труда опустил "абрикосы" во чрево после "Таежного" емкости, все еще наполненной запахом чудного напитка.
- Беги! - Иван победителем приказывает с бочки. - Я дома с большим удовольствием накачу горькой граммов со стакан и спать завалюсь.
После этих слов Иван начал привставать навстречу дармовой выпивке и желанному отдыху. Не тут-то было. Легко опустить, не значит запросто изъять. Какой там запросто! Боль полоснула Ивана.
- Ё-е-е! - удивился непредвиденному обстоятельству. Легко скользнувшие в нутро бочки фруктово-мужские атрибуты обратно на свет Божий не шли.
Начал осторожно вынимать главных героев спора наружу. Как ни старался и без рук, и при помощи пальцев - ничего не выходило.
- Ну, я пойду за водкой! - с трудом сохраняя невозмутимость лица, даже пытаясь изобразить горечь поражения, произнес Генаха.
- Погоди! - еще надеялся на вызволение Иван. Хотя начали закрадываться волнения.
А солнце поднимается над селом. Замычали коровы, готовясь к выходу в стадо. Утренние звуки пусть еще не во всю силу, но уже залаяли, закукарекали, заблеяли, затарахтели с разных сторон. В дырку в заборе заглянул Карнаухов, конюх лесничества.
- Че надо? - строго с "трибуны" спросил Иван.
Конюх скрылся.
Еще раз дернулся Иван обрести свободу от бочки. И опять эффект ниппеля...
В пот Трояна бросило. Сорокалетний мужик без штанов сидит на бочке, стыдливо прикрывая причинное место. В самом центре села... Пусть не на главной площади под бюстом Ленина. Но рядом с ним - по прямой всего два шага - метров сто.
- Генаха, - тихо позвал дружка, который отошел в угол двора.
- Бежать за водкой? - с деланной готовностью обернулся Крючков.
- Кремом что ли намазать? Сходи за ним, а?
- Как? - едва сдерживает смех Генаха. - Как намазать? И некогда мне. Раз проспорил, надо идти за водкой.
Он, конечно, знал, что обязательно проспорит в первой части и непременно выиграет во второй. Бабушка моя, Евдокия Андреевна, говорила, кто не знает да спорит, тот дурак, а кто знает - подлец.
Генаха подлецом себя не чувствовал.
А уж как чувствовал себя Иван, можно представить. Мало того, что без порток, еще и в кителе с погонами. Ведь хотя он и сидел, хуже чем привязано, по бумагам был при исполнении служебных обязанностей офицера МВД.
Иван то растерянно закрывал причинное место руками, то снова лихорадочно манипулировал пальцами, в надежде вернуть в надлежащее место - в брюки - все причиндалы.
Неотвратимо день разгорался. Стадо прогнали. Солнышко пригревать начало. Вот-вот у магазина движение откроется. Хлеб с пекарни привезут, бабы за ним потянутся... Какая-нибудь по нужде на задний двор заглянет. А там мужик во всей красе сидит, че хошь с ним делай!
Иван задрапировал брюками сокровенную часть организма. И тут же сторожиха-выпивоха тетка Клава появилась. Она сегодня на дом охранные функции брала, поэтому торопилась до продавщицы прискакать на боевой пост.
- Иди, тетка, отсюда! - наладил ее со двора Иван. - У нас следственный эксперимент.
А как только та скрылась, взмолился плачущим голосом:
- Делай что-нибудь, Генаха!
Как видите, Иван не называл Крючкова Гендосом. Осознал, что оказался в плену у эффекта ниппеля: туда дуй - обратно ноль в квадрате. Не только на велосипеде данный закон действует. Лампочку, к примеру, в рот можно засунуть, а обратно - ни фига. Или голову в одну сторону протиснуть между прутьев спинки железной кровати... Ивану, прежде чем лезть на злополучную бочку, вспомнить бы постулаты народной физики...
- Два литра ставишь? - выдвинул условие освободительной операции Генаха.
- Три не пожалею!
Генаха побежал за инструментом: молотком, топором, выдергой, ножовкой по железу. В помощники позвал Мещерякова. Последний подсоблял в разборе емкости на клепки, а также любопытных отгонял с места событий. Благодаря сторожихе тетке Клаве, весть об "эксперименте без порток на бочке" быстро распространилась по селу.
Разбирали бочку с превеликой осторожностью, чтобы вследствие резких действий не получилось расплющенных последствий. Как-никак Иван давил на бочку своей 90-килограммовой тяжестью. Мещеряков даже предлагал перевернуть емкость вместе с пострадавшим, дескать, пусть Иван ее на животе держит, так легче обручи сбить.
- Переворачивая, точно оборвем подчистую! - забраковал Генаха рацуху.
Операцию удаления бочки от Трояна, благодаря сметке и мастеровитости Крючкова, провели с филигранной четкостью, почти безболезненно. Однако последний штрих вызволения друга - расщепление дощечки с отверстием, закапканившим легкомысленные "абрикосы", Генаха оставил Мещерякову. Сам поспешно ретировался со двора под угрозу, сказанную злым шепотом, чтоб не услышали за забором, в спину:
- Ну, Гендос, убью!
Месяца два не разговаривал Иван с дружком. А потом распили мировую...
...За драку на похоронах Трояну здорово нервы потрепали, начальник грозился устроить суд офицерской чести, выгнать с треском. Потом смягчился. Только и всего - Трояну задержали очередное звание на полгода.
"И после смерти он тебе, дураку, язык показал! - ругалась жена Ивана. Сколько денег недополучили!"
Но про себя возмущалась. Вслух боялась вякать. Перед глазами был живой пример: крепко, с увечьями зубов, побитый Мещеряков.
СОРОК БОЧЕК АРЕСТАНТОВ
"Эх, сорок бочек арестантов, - чешет Вася Елистратов затылок, - квасил же я когда-то".
Истинно - бочки с арестантами, как спиртные напитки употреблял. И не по обычной схеме: трое мужиков сгоношились, осадили одну-две бутылки и рассосались. Нет, Вася перебежками любил. Скачкообразно. Выпьет с одной компанией стакан, все - надо менять коллектив вокруг поллитровки. Не по причине неуважения собутыльников, а такой по жизни. Распрощается "по ручке" и закусил удила куда подальше. К друзьям или знакомым, или просто - у магазина... В итоге перемен декораций и действующих со стаканом лиц мог в "вытрезвоне" очнуться, а то и похлеще...
Поначалу от одной бутылке к другой в своем уме скачет, потом на автопилоте. Как-то в момент обратного переключения у Васи челюсть отвисла: что за сорок бочек арестантов? Ночь темная. Поле чистое. Под ногами дорога. И ни души, ни огонька. Ау, люди, где вы? Домой хочу.
Вдруг машина.
- Земляк, - взмолился Вася, - Омск-то где?
- Ты че, - вытаращил глаза шофер, - с луны упал?
- Не исключено, сорок бочек арестантов.
Откуда ноги растут в питие перебежками - трудно сказать. Может, Вася родился землепроходцем. Ему надлежало покорять полюса, гонять на собаках и велосипедах по суше, на лодках бороздить океаны. Жить с рюкзаком за плечами и компасом в кармане. Как те бородачи, что домой заскакивают раз в год ванну принять, в телевизор потаращиться, убедиться по новой: жизнь городская скукота несусветная, и опять, вереща от радости, сунуться в какую-нибудь дыру-пещеру. Возможно, Вася таким же колобродом замышлялся, но что-то подломилось в его программе и вместо путешественника стал сварным. Классным, кстати, но все равно это не скалы, джунгли и саванны. Посему стоило Васе приложиться к стакану, как тяга к перемене мест жгла пятки.