2.
Пропорциональное представительство способствует переговорам и урегулированию конфликтов, когда меньшинства имеют право голоса. Право вето меньшинств не отменяет формального правила принятия решений большинством. Однако там, где меньшинства постоянно участвуют в принятии решений, формальные решения предполагают переговоры и приспособление, избегая ситуаций и менталитета "победитель получает все". Например, начиная с 1848 года франкоязычные граждане всегда имели как минимум одного, а чаще всего двух представителей в семиместном швейцарском правительстве (Giudici and Stojanović 2016, 297). Эффективный голос меньшинств зависит от двух условий. Первое - взаимное признание различных частей политической элиты. Это открывает путь к сотрудничеству на рациональной основе. На такой основе становятся возможными решения, превращающие игры с нулевой суммой в игры с положительной суммой. Сотрудничество в этом случае более выгодно, чем отказ от сотрудничества, поскольку в результате все части оказываются в лучшем положении. Второе условие - чередование коалиций по конкретным вопросам. Если сегодняшний противник является завтрашним партнером по коалиции, то оба частично зависят друг от друга. Это благоприятствует формированию политической культуры , основанной на взаимном уважении и поддержке. Эмпирически установлено, что в условиях разделения власти политики больше прислушиваются друг к другу и придают большее значение аргументам оппонентов, чем в мажоритарных ситуациях (Bächtiger et al. 2005; Steenbergen 2009). Таким образом, пропорциональное представительство и разделение власти являются более перспективными аренами для делиберативной демократии.
3.
Политическое сотрудничество между политическими элитами может способствовать формированию общих моделей дружественных межкультурных отношений. Сотрудничество в парламентских и исполнительных органах не только способствует компромиссам по политическим вопросам. Оно также может, благодаря частому взаимодействию и взаимной зависимости, привести к лучшему взаимопониманию между различными культурными сегментами и выработке общих ценностей. Поначалу этот процесс может ограничиваться политической элитой, но затем он может "просочиться" в более широкие слои общества.
4.
Федерализм или децентрализация могут быть более эффективными для мультикультурного сосуществования, если они сочетаются с другими элементами разделения власти. Федерализм можно рассматривать как структурный элемент разделения властей. Ограничивая власть центрального правительства, он может гарантировать автономию для различных культурных сегментов в территориальных подразделениях. Подобно основным индивидуальным правам или статутным правам меньшинства и вето, федерализм является институциональным механизмом, ограничивающим власть большинства и ограничивающим политику большинства. Однако федерализм как "вертикальное" измерение разделения властей имеет свои недостатки, о чем мы говорили в предыдущей части этой главы. Однако в сочетании с "горизонтальными" элементами разделения политической власти федерализм и децентрализация могут стать более эффективными для выражения мнения меньшинства и защиты (Fleiner et al. 2003).
5.
Консенсусная демократия отвергает гегемонистские притязания одной группы и избегает заблуждения монокультурного национального государства. Консенсусная демократия жизнеспособна только в условиях признания равенства всех общественных культур и их групп перед государством. Таким образом, разделение политической власти требует определенного признания общественного и культурного плюрализма . Этот плюрализм должен быть заложен в базовую концепцию государства: оно должно гарантировать равные права всем своим гражданам и отказаться от необоснованных привилегий для определенной культуры и тем самым от дискриминации других. В отличие от культурной или "этнической нации", это означает политическую или "гражданскую" концепцию нации (Verfassungspatriotismus, по Хабермасу 1992), где гражданство является единственным критерием для членства. Такая концепция в принципе безразлична к религии, языку или этнической принадлежности различных групп. Конечно, каждый конституционный строй в определенной степени характеризуется наследием конкретной культуры и ее доминирующими ценностями. Например, идея отделения религии от государства по-разному и в разной степени реализуется в промышленно развитых западных демократиях (Madeley and Enyedi 2003). Эти различия могут быть еще более значительными в развивающихся обществах, где религиозные привязки гораздо сильнее. Неиндустриальные традиционные общества, подвергающиеся внешнему давлению ускоряющейся модернизации , иногда даже вынуждены полагаться на религию и другие культурные традиции. Однако ценности, символизирующие ценные блага для одного культурного сегмента, могут представлять угрозу для другого. Преодолеть такие разногласия можно только путем развития равноправия, взаимного уважения между всеми культурными группами и выработки общих - или, по крайней мере, нейтральных - ценностей. Такая коллективная идентичность или политическая культура требует высокой степени безразличия или беспристрастности со стороны государственных органов по отношению к отдельным культурам.