7.3 Будущее
Голосование по EEA в 1992 году стало голосованием по политическому будущему и национальной идентичности Швейцарии, и именно этот вопрос с тех пор разделяет страну. Более того, раскол между гражданами, выступающими за и против ЕС, грозит поглотить среднюю позицию прагматичных, избирательных избирателей и ставит под угрозу один из скрытых секретов Швейцарии: сквозные расколы . Ведь если еврофилы встречаются во франкоязычных, городских и процветающих районах, а евроскептики - в немецкоязычных, сельских и довольно бедных (Видмер и Бури, 1992; Мюллер, 2019), то в этом вопросе невозможно смещение большинства и меньшинства.
Как всегда, выбор стоит между " инновациями и стагнацией" (Deutsch 1976). Политическое будущее страны менее определенно, а политический компромисс менее прост, чем в прошлом. Даже сам консенсус может оказаться под угрозой. Давление извне привело к двускоростному политическому процессу: ускоренному и асимметричному в международных делах, постепенному и сбалансированному во внутренней политике. Либерализующие силы используют глобализацию в качестве своего инструмента; традиционный баланс между интересами внутренней и интернационализированной экономики изменился. Глобализация ослабляет многие из традиционных пунктов вето; федеральная автономия кантонов, подобно национальной автономии , утратила свое значение в экономике , в политике и за ее пределами. Неудивительно, что и швейцарская политика стала гораздо более поляризованной (например, Bochsler et al. 2015; Traber 2015; Vatter 2016; Afonso and Papadopoulos 2015; Kriesi 2015).
Швейцария находится на пути превращения в разделенное общество, а не в парадигму сплоченности, о которой заявлял Deutsch в 1970-х годах", - таков вердикт британского ученого Клайва Черча (2004, 223), самого надежного стороннего наблюдателя швейцарской политики на протяжении десятилетий. И прежде чем станет возможной явная поддержка большинством голосов европейской интеграции , добавляет он, "Европа может нанести ущерб швейцарской политической интеграции". На данный момент этот прогноз остается скорее реалистичным, чем пессимистичным. Но возможны и другие сценарии. Пока ЕС будет оставаться элитарным и бюрократическим проектом, не имеющим достаточной (прямой) демократической легитимации, швейцарские избиратели не согласятся вступить в него. Прямая демократия, будучи одним из главных препятствий для вступления в ЕС (хотя и преодолимым), в то же время является самым надежным политическим институтом, который удерживает швейцарцев вместе:
На уровне элит она заставляет акторов делить власть и поддерживать сотрудничество , переговоры и компромиссы , несмотря на все другие трансформации швейцарского государства.
На уровне граждан это создает общность возможностей и опыта голосования, несмотря на растущие социальные и территориальные различия и трудности, вызванные глобализацией .
В этом смысле парадигма Дойча об интеграции через политические институты по-прежнему актуальна.
7.4 Чем пример Швейцарии может быть полезен для других стран
7.4.1 Швейцария: "Экспортная модель"?
Благодаря сочетанию прямого участия с политической стабильностью и экономическим успехом, федерализма с политическими инновациями , а разделения власти с разрешением конфликтов , Швейцарию часто называют "моделью". В то время как демократия во всем мире находится под давлением, швейцарцы, как правило, гордятся своей и ни за что не променяют ее на другую. Но может ли швейцарская система, которую сами швейцарцы считают "идеальной моделью", действительно служить образцом для других?
История говорит нам, что в этом нет ничего немыслимого. В 1926 году Кемаль Ататюрк, отец современной Республики Турция , принял швейцарское гражданское право для своей страны. После распада СССР многие исламские страны на юге Советского Союза , ныне независимые, приняли турецкий кодекс гражданского права. Сегодня более 350 миллионов человек живут под прямым или косвенным влиянием швейцарского гражданского права.
В то же время швейцарская государственность обладает многими особенностями, которые экспорт кажется полезным во многих местах: например, швейцарские институты разделения власти, которые позволили преодолеть культурные расколы языка и религии, могли бы сыграть важную роль в разрешении конфликтов в глубоко разделенных обществах, таких как Ирак или Сирия. В странах, борющихся с сепаратистскими движениями, таких как каталонцы в Испании , швейцарский пример отделения Юры от Берна мог бы помочь найти мирное решение. Федерализм и использование децентрализации в качестве средства творческого решения проблем также может быть приемлемым вариантом для чрезмерно централизованных государств, то есть государств, чья политика сверху вниз неэффективна и не приносит результатов. Наконец, во многих европейских странах все громче звучит призыв к более прямому участию . Не может ли прямая демократия стать, подобно шоколаду, сыру и часам, одним из основных экспортных товаров Швейцарии?