Швейцарские агломерации могут быть меньше, чем агломерации других стран, но, согласно официальной статистике, в них проживает около 70% населения Швейцарии. Однако в них нет политической организации для удовлетворения общих потребностей жителей. Для решения вопросов обороны существует федерация. За больницы отвечают кантоны, а за спортивные сооружения - коммуны. Когда речь заходит об инфраструктуре агломераций , общего органа власти не существует. Приходится искать другие способы финансирования и эксплуатации общественных объектов, представляющих общий интерес. В системах общественного транспорта могут сотрудничать несколько организаций: федеральные железные дороги, частные железные дороги, автобусы, обслуживаемые почтовыми службами , а также муниципальные трамваи и троллейбусы. В некоторых агломерациях такое сотрудничество работает хорошо. В других оно терпит неудачу, поскольку каждая пригородная коммуна может наложить своеобразное вето на большинство вопросов (например, Koll-Schretzenmayr и Schmid 2003).
Баланс между качеством жизни в городах и пригородах нарушен. Центральные города обеспокоены концентрацией загрязнения и шума, а также непомерными расходами на общественные услуги, такие как театры и школы, которые оплачиваются только городскими налогоплательщиками, хотя ими пользуются жители всего региона. Благодаря социальной сегрегации бедные концентрируются в городах, в то время как богатые налогоплательщики, включая фирмы, переезжают в пригородные жилые районы. За последние 30 лет представление о том, что богатые города являются двигателями окружающих их территорий, претерпело значительные изменения. Ученые расходятся в оценках того, насколько центральные города экономически проигрывают пригородным коммунам . Однако есть свидетельства того, что в современном процессе урбанизации швейцарские города переживают сложный период. Они испытывают трудности в развитии, и у них заканчиваются возможности планирования, не распространяющиеся на соседние коммуны. Они рискуют быть переполненными едва контролируемым пригородным движением. Некоторые из них становятся все более и более долговыми, несмотря на более высокие налоговые ставки, чем в пригородах. Неудивительно, что политическая напряженность между центральными городами и окружающими их коммунами растет. Более того, мы наблюдаем возрождение исторических конфликтов между городом и деревней. Сельские и городские общества, похоже, сталкиваются с разными проблемами. Они формируют разные предпочтения в образе жизни и голосуют за разные партии: Зеленые и социал-демократы в городе, либералы и консерваторы в пригороде и сельской местности соответственно (Kübler 2017, 171ff.; также Scheuss 2013; Maxwell 2020).
Должна ли существовать некая столичная власть, отвечающая за все общие услуги и общественные блага в городах? Теоретические аргументы в пользу этого заключаются в том, что электоральная и фискальная ответственность за общественные блага должна совпадать с ответственностью тех, кто ими пользуется. Однако столичные правительства, принимающие решения по всем общественным благам - от транспорта и планирования до здравоохранения и культуры, - в Европе встречаются редко. Вместо одного политического органа мы видим множество специальных агентств, каждое из которых занимается одной конкретной столичной услугой. В Швейцарии идея политического статута для агломераций противоречит традиции местной автономии (например, Koch 2013). Можно возразить, что стране не нужен четвертый уровень в федеральной системе, которая и так слишком сложна. Но проблема остается. Европейская урбанизация выходит за пределы национальных границ и заставляет расширяться. Возможно, это давление поможет швейцарцам найти собственное решение (например, Sager 2002).