Доктор взял швейцарские часы и надел их на руку.
— Сегодня величайший день в истории Америки и американской науки. Я особо это подчеркиваю: американской науки! И я, как один из ее великих представителей, сейчас покажу вам чудо, ради которого я и мои очаровательные помощницы ночами не смыкали глаз, работали без выходных в течение долгих месяцев!
Улыбаясь под блицами фоторепортеров и представляя, как завтра его фотография появится в газетах и журналах всего мира, доктор перевел стрелку на пять минут назад.
Ничего не произошло. Мир, каким был, таким и остался. Движения доктора не стали быстрее для окружающих, да и Стоун не заметил, чтобы окружающие превратились в сонных мух. Джек глупо моргал ресницами и ничего не понимал. Он тупо переводил стрелки вперед, назад, ставил на место, тряс часы, пробовал активировать «Хронос» снова. Но всем стало ясно, что «Потрошитель» зря теряет время.
Все, абсолютно все было изготовлено и собрано по рекомендациям Сникерса, а часы не работали. Вернее, работали, но только как часы, а не как прибор управления временем. Министр Обороны, присутствующий в лаборатории, понял, что опыт не удался, и разрешил попробовать другой экземпляр. Моника открыла дверцу своего бокса и протянула шефу свой «Роллекс». Но и второй экземпляр не функционировал. Потом часы подавали другие лаборантки. Но все «хроносы» не работали!
Это что еще такое? Неужели Сникерс их обманул, или это они сами сделали что-то неправильно? Но этого не может быть. Именно для того, чтобы исключить случайную неудачу, и сделано одиннадцать экземпляров. Может, пропущен какой-нибудь технологический процесс? Да нет! Все в порядке. Тогда почему, ну, почему они не работают? Наверное, все-таки виноват Уильям Сникерс. Нужно ехать к нему и вытрясти из него правду.
Со вчерашнего вечера Джек Стоун находился во взвинченном, нервном состоянии духа. Еще бы, этот придурок Сникерс всех облапошил. Или нет… Вдруг Моника, девка бестолковая, чего-то не записала, пропустила? Либо записать записала, но неправильно. Факт остается фактом. «Хронос» не работает. Ответ знает только Сникерс. Стоун с самого утра хотел ехать в тюрьму вопреки условиям Уильяма. Тот, видите ли, не хочет с Джеком разговаривать. Ничего, захочет. Но на всякий случай надо взять с собой Монику. Для того, чтобы контакт все-таки состоялся. А то еще, чего доброго, гений вспылит и вообще ничего не скажет.
Но с утра не получилось. Сегодня всем сотрудникам предоставили выходной за авральную, напряженную работу. Хотя они его и не заслужили. А Моника, уже, видите ли, свой день распланировала, ей и в парикмахерскую надо, и к психоаналитику, короче, только вечером она и может к Сникерсу съездить. Ничего страшного, утро или вечер, особой роли не играет. Но уж больно хочется бросить в лицо этому преступнику часики швейцарские. «Роллекс», «Роллекс»! Вот он, не работает твой чертов «Хронос-Роллекс»!
Дежурный офицер проводил Джека и Монику в комнату для свиданий. Это было небольшое помещение, в котором отсутствовали окна, посередине стоял железный стол, три стула. Извне комната прослушивалась и просматривалась через специальные телекамеры, упрятанные в стенах.
Через несколько минут привели Сникерса. Профессор выглядел постаревшим, осунувшимся. Видимо, длительное пребывание в камере без солнечного света и свежего воздуха дало о себе знать.
Офицер предупредил посетителей о возможной опасности, исходящей от Сникерса, и покинул комнату. Щелкнул замок. Моника и Джек остались наедине с преступником.
— Сникерс, что это такое? Твой прибор не работает! — начал свою гневную тираду Стоун.
— Я же говорил, что не хочу вас видеть, — безразличным тоном ответил профессор.
— Нет! Тебе придется говорить со мной! Моника, наверное, неправильно записала то, что ты ей говорил. Или, может, ты нас обманул? Почему «Хронос» не работает. Ты выставил меня посмешищем перед всей лабораторией, перед ФБР, перед правительством!
— Ты, Джек, давно уже являешься посмешищем. А теперь ты не просто шут, теперь ты шут королевский. Колпака с бубенчиками не хватает. Ну, обвешайся часами, что ли. Будешь ходить и тикать.