На сей раз справочник нашелся на удивление легко, он лежал поверх груды рассыпавшихся книг, и, будто напрашиваясь на похвалу, услужливо раскрылся на букве “G”.
«Grindevald, Lauterbrunnen, 77. Точно! Номер коттеджа 77. Марк еще говорил, что семерка счастливое число. Эх, если бы…», – Алиса сглотнула подступившие слезы.
– Телефон 53476073. Слава богу, нашла, – оживилась она, пробираясь к столу за телефоном. По пути она плеснула себе еще виски, для храбрости, и пляшущими от волнения пальцами набрала номер.
– Занято, – растерянно сказала она. – Наверно, в полицию звонит. Господи, да что за это кошмар? За что? Почему я?
Вспомнилось, как в десятом классе она изводила насмешками непомерно толстую Светку Пашкову, как стащила у матери из кошелька тысячу и прогуляла ее с девчонками на дискотеке, как издевалась над Сережкой Артемовым, имевшем несчастье влюбиться в нее в девятом, и как после победы в конкурсе красоты надменно прощалась с лучшей подругой Танькой Зонтиковой, уверенная, что только ей, Алисе Вересаевой, справедливо уготована необыкновенная, головокружительная судьба. И умница-то она (в аттестате только три четверки – по алгебре, геометрии и информатике), и красавица, и танцует как богиня, и в театре музкомедии играла горничную из «Летучей мыши». Провожая дочь в Москву, мама ласково погладила ее по голове и тихо сказала: «Боюсь я за тебя. Как бы крылышки не опалили».
Вот и съежились крылышки, судьба безжалостно рассеяла призрачный флер удачливой куколки и разодрала рубашку, в которой она, как говорили, родилась. Она оказалась лишь незваной гостьей, случайно заглянувшей за радужный занавес жизни богатых баловней судьбы. В тот момент, когда она вообразила себя полноправной участницей праздника жизни, дверь перед ее носом захлопнулась, обдав затхлым запахом уныния и тоски. В один вечер из беззаботной девчонки она превратилась в жертву. И поделом, ведь говоря откровенно, она понимала, отчего Лейб невзлюбил ее с первого взгляда: он сразу почуял в ней «охотницу за удачей». И был прав. Марка она не любила. Жалела, да. Испытывала благодарность – да. Привязалась к нему – да. Но любить смертника, когда тебе всего девятнадцать? Не чокнутая же она, в конце концов. Да, она решила не упускать свой шанс. Каждый разыгрывает в игре под названием «жизнь» свою карту, кто высокопоставленных родителей, кто пользуется искусством умело приспосабливаться, а ее бог наградил счастливой наружностью. Вот она и разыграла свой козырь. Продаваться, так дорого. И кто бы на ее месте отказался от плывущих в руки, сумасшедших денег? И когда она поняла, что романтичный Марк не на шутку влюблен, то нимало не колеблясь «повела молодого человека к браку». Что в этом зазорного? Так все девушки мира делают. Только возможности у всех разные, значит разнятся и ставки. Алиса старательно убеждала себя в собственной невиновности, и чем больше старалась, тем больше понимала, что совершила низость. Подлость, за которую сейчас приходится платить. Платить по-крупному. Правда, ей казалось, что плата за три месяца безоблачного счастья непомерно высока, но с небесными расценками она была не знакома и потому отчаянно роптала.
– Три месяца счастья. И вот Швейцария выставила тебе счет, – возбужденно бормотала она, не замечая, что разговаривает сама с собой. – Взяла то, что тебе не по зубам. Покайфовала, пора и честь знать. А теперь плати, дурында, по счету.
Она утерла не вовремя раскаявшиеся глаза, обругала себя «дурой» и «ведьмой киевской» (почему киевской она не знала, но так всегда ругалась ее мама, а маме она привыкла доверять) и снова набрала номер.
На этот раз трубку сняли, и рокочущий голоса свекра вызвал у Алисы озноб. Она еле слышно пролепетала:
– Это я, Лейб Афроимович.
– Та-ак, – тон Фридмана сделался угрожающим. – Потрудись объяснить, Алиса, что здесь произошло и где ты сейчас находишься?
– Марк ел рыбу, которую нам прислал в подарок один американец, наш сосед. То есть я так думала, что это он. А на самом деле я не знаю кто… Потом Марк упал и… и умер. Я сидела с ним, вас ждала…П-п-потом мне показалось, что в доме кто-то есть и я убежала, босиком, – Алиса говорила сбивчиво, задыхаясь и останавливаясь.
– Как убежала? Куда? Откуда ты звонишь? – нетерпеливо перебил ее Лейб.
– Сюда. К Льюису. То есть к нашему соседу… Ну, который рыбу… То есть я думала, что это он рыбу…