— Посмотрю, — сказал Арехин и спустился с крыльца. Следов было немало — вот они выходили к водопаду, вот они пришли, и чьи следы принадлежат именно Вальтеру, сказать было трудно.
Лыжи стояли там, где они их оставили. Здесь, в десяти шагах от крыльца, голоса Феликса и остальных если и ослабли, то не сильно. Пожалуй, Вальтер мог расслышать их дружный зов шагов за пятьдесят, если не за все сто. Дальше они бы терялись на фоне шума Рейхенбахского водопада.
Арехин шел, ступая в прежние следы — меньше снега попадало в туфли. Но идти, погружаясь в снег по колено, было тяжело. Много тяжелее, чем на лыжах.
Он дошел до сарая. Это был не русский сарай, построенный из остатков, наскоро и небрежно. Это был сарай швейцарский, который, верно, и не сараем зовут, строение добротное, аккуратное и претендующее стоять вечно. Следы подвели ко входу, крепкой двери, отрывавшейся вовнутрь, но сейчас запертой на врезной, а не на навесной, как в России, замок.
Судя по тому, что следы вели сюда, но не отсюда, кто-то, возможно Вальтер, был внутри. Или же ушел по своим следам, вот как сейчас шел Арехин.
Он кулаком постучал в дверь. Подождал минуту. Феликс с товарищами замолчали, устав, и он слышал, что ничего не слышал: внутри было тихо. Еще постучал. Никакого результата. Прислонился головой к двери — и опять ничего не услышал. Когда Феликс возобновил зовы, он двинулся назад, опять идя по прежним следам. Шаги первопроходца были для него малы, но и Вальтер был ниже на полный вершок.
На крыльце он сказал остальным:
— Следы Вальтера есть, но самого — нет. Ведут следы к сараю. Сарай заперт. На стук никто не отозвался.
— Но он, Вальтер, разве не может быть в другом месте?
— Может, — легко согласился Арехин. — Уйти за пределы Грузельгешихтена, но куда — к водопаду или в другое место, — определить нельзя. Вопрос только — зачем ему куда-то идти по такой погоде, и почему он пошел не на лыжах, лыжи, пять пар, стоят там, где мы их оставили.
— Нельзя исключить и шестую пару лыж, — сказал Феликс.
— Нельзя, — согласился Арехин.
— Но Лотта, Надежда, неужели и они ушли на лыжах? Это решительно невозможно.
— Это маловероятно, Владимир Ильич, но все-таки возможно, — возразил Феликс и оглянулся на Арехина.
— Либо они в доме, либо вне его, — поддержал его Арехин.
— В доме мы все проверили, — сказал Лев Давидович. — Точнее, вы все проверили.
— Мы только стучали в двери, — возразил Арехин. — Не заглядывая внутрь.
— Но Надежда… Надежда Константиновна непременно бы откликнулась. Не станет же она играть в прятки.
Арехин промолчал, и молчание стоило красноречия.
— Если она способна откликнуться, — тихо сказал Феликс.
— Что вы имеете в виду?
— Всякое случается. Теряют сознание, например.
— И она, и Лотта? Чушь.
— Мне кажется, лучше пройти в дом, — сказал Арехин.
Спорить никто не стал.
В доме их опять никто не встретил, не выскочил со смехом и шуточками по поводу предрождественского розыгрыша. И даже бульдожка куда-то спряталась.
— Да, если это шутка, то явно неудачная, — во весь голос и чуть громче сказал Лев Давидович.
Ответом была тишина.
— Трудно спорить, — спустя несколько минут нарушил молчание Арехин. — Если это шутка, то таких шуток мы вправе не понять.
— То есть?
— И вправе, да просто обязаны принять меры по разысканию Надежды Константиновны. И не только ее.
— Какие же это меры? Сообщить в полицию? — спросил Феликс.
— Почему нет?
— Но кто пойдет в Майринген — снег, туман?
— Следует телефонировать, — ответил Арехин, указав на навесной шкафчик.
Все подошли к шкафчику.
— Он заперт! — Феликс первым попытался открыть дверцу.
Арехин зашел за барьер, к доске с ключами.
— Похоже, этот, — он протянул Феликсу ключик с биркой.
Ключик подошел, но телефонный аппарат молчал, как и весь дом.
— Снег перегрузил провода, они и оборвались, — предположил Лев Давидович. — Что вы теперь думаете делать?
Арехин заметил, что потихоньку-полегоньку ответственность перекладывают на него. Не потому, что компатриоты сами но способны принимать решения, — напротив, похоже, решение они приняли.
И решение это — сделать Арехина ответственным за возможные рискованные действия. Например, взять ключи, произвести самовольный обыск.