— Тогда отойди, я возьму. Это вроде самое тяжелое.
Он старается говорить как можно меньше, потому что не доверяет собственному голосу.
— Спасибо. Я только что прослушала твое сообщение. Что такое срочное?
Фред идет по дорожке к дому.
— Мне нужно тебя кое о чем спросить, — говорит он.
— Звучит загадочно.
— Так и есть.
Достав и разложив продукты, Фред вынимает из кармана конверт и кладет перед нею:
— Расскажи мне вот про это.
Рут берет конверт в руки.
— Что это? — спрашивает она.
— Открывай.
Она поправляет очки и читает.
— Итак?
Рут качает головой, снова и снова перечитывая бумагу.
Фред скрещивает руки на груди:
— Почему ты мне не сказала?
Повисает долгая пауза — ему кажется, что прошло несколько минут. Наконец она отвечает еле слышно:
— Я не знала.
— Но это же чушь!
— Я не знала, — повторяет она.
— Ты должна была знать. Я не самый умный парень в мире, но на таком уровне арифметику знаю.
— Я говорю тебе правду.
Фред старается сохранять спокойствие, но ему это не очень-то удается:
— Тебе было три года, когда твоя сестра умерла. Ты должна была играть с нею, видеть, как она идет в школу.
— Нет, Фред. Я же говорю тебе, я понятия не имела. Я вижу это впервые.
— Неужели у тебя такая ужасная память, мама? Очень сомневаюсь.
— Мне нужно немного подумать.
Он начинает расхаживать по комнате, считая про себя шаги.
Наконец она готова:
— Наверное, мне надо тебе рассказать. Их обоих уже нет, и никому это не повредит.
— Что рассказать?
— Не дави на меня. — Рут откидывается на стуле, обдумывая, что именно сказать и какими словами. — Ну ладно, только слушай внимательно.
Фред с трудом сдерживает сарказм:
— Я весь внимание.
Она показывает на бумагу, которая лежит между ними на столе:
— Прежде чем начать, я должна тебе кое-что объяснить.
— Если хочешь.
— Ты видел свое свидетельство о рождении.
— Конечно, даже в двух экземплярах.
— Мне не очень просто об этом говорить. — Рут кладет руки на колени, чтобы они не так тряслись. — Если не возражаешь, я бы предпочла, чтобы ты сел. Меня несколько раздражают твои постоянные хождения.
Не глядя на нее, он демонстративно отодвигает стул.
— В тысяча девятьсот семьдесят девятом году я встречалась с американцем.
— С американцем? Ты мне никогда не рассказывала.
Она продолжает:
— Мы были сильно влюблены и поговаривали о том, чтобы пожениться.
— Это был мой отец?
— Да.
— Я всегда думал, что он англичанин из Йорка, а не американец.
Рут смотрит на него с удивлением:
— Кто тебе такое сказал?
— Я не знаю. Наверняка бабуля. — Фред пытается припомнить. — Мне тогда было шесть или семь. Мы делали какое-то домашнее задание про вторжение викингов, и она велела мне не говорить тебе, потому что слово «Йорк» портит тебе настроение.
— Боже мой, это у тебя все перепуталось! Твоего отца звали Гарри Йорк, — внезапно улыбается она. — Точнее, Гарри С. Йорк.
— Вот это имя! — Фред пробует его произнести: — Гарри С. Йорк.
— Да, неплохо. Его назвали в честь одного из президентов США[41], но он никогда не пользовался этой «С». Для меня он был просто Гарри.
— Бабуле и дедушке он нравился?
— Все не так просто. — Рут снова замолкает, подыскивая нужные слова. — Они просили тебе не говорить, я и не говорила.
— Ничего не понимаю.
— Ох, Фред…
— Что «ох, Фред»?! — возмущается он. — Все это просто смехотворно. Все, что ты говоришь, кажется полным бредом. Перестань приукрашивать правду и просто расскажи все, наконец.
— Ладно. — И она медленно и четко, чтобы не допустить никакого недопонимания, произносит: — Бабуля и дедушка — не родные тебе.
Фред не отвечает.
— Я говорила, что все сложно. — Ее голос так тих, что некоторые слова ему с трудом удается расслышать. — Я обучалась сестринскому делу в больнице, и у меня был последний год. Однажды Гарри встретил меня после работы и совершенно неожиданно объявил, что ему нужно вернуться в Чикаго, потому что его мать заболела, но он мне напишет. — Рут потирает пятна экземы на руке. — Я ему доверяла и все приняла за чистую монету.
— Он написал?
— Нет.
Фред не знает, что сказать.
— А потом я поняла, что беременна. Я писала ему несколько раз и ждала письма, открытки — хоть чего-нибудь. Я даже думала, что он может внезапно прилететь и оказаться у меня на пороге. — Не дожидаясь его реакции, Рут продолжает: — Я понятия не имела, что мне делать. Форма медсестры становилась все теснее, а мне нужно было проработать до получения лицензии еще шесть недель. Я была уверена, что, если в колледже узнают, скандал будет очень шумным. Мне нужно было просто закончить курс и потом найти работу, чтобы позаботиться о нас и не отвечать на неловкие вопросы. — Она смотрит на него. — Я старалась как могла, ради тебя.