Она опережает его, и ему приходится ускорить шаг, чтобы поравняться с нею. Он замечает, что мать меняется. Всю его жизнь она была блондинкой, и с годами волосы становились все светлее и светлее. Фред думал, что она их подкрашивает, но сейчас, на ветру, замечает, что бледно-соломенные волосы тускнеют, потому что мама седеет.
— А в чем проблема?
— Да ни в чем.
Он не может сформулировать то, что его беспокоит: она стареет и может уйти следующей.
— Тогда я еду. Я много лет мысленно планировала это путешествие, — если уж говорить честно, то с момента твоего рождения.
Фред переключается и делает последнюю попытку ее разубедить:
— А в больнице не будут против?
— Ну, начальник не в большом восторге, но я беру перерыв в трудовой деятельности и решу, что делать, потом, когда вернусь.
— Погоди-ка: что именно ты решишь? — Все еще хуже, чем он думал. — Ты хочешь совсем перестать работать?
— Не знаю. Мне не так уж много нужно на жизнь, так что я подумываю раньше уйти на пенсию или перейти на частичную занятость, а в свободное время как-нибудь развлекаться.
— В поездке развлечений и так будет предостаточно, — говорит он себе под нос.
Она слышит его:
— Это да. Но я уже говорила, что ипотека выплачена полностью, ничто меня тут не удерживает, так что я собираюсь ухватиться за эту возможность. Даже дедушка говорил, чтобы я ехала: он не хотел, чтобы меня держала только необходимость за ним ухаживать. Он помогал мне планировать маршрут, раздобыв в библиотеке целую кучу путеводителей.
— Ты мне никогда не рассказывала, что дедушка участвовал в этом!
— А ты и не спрашивал.
— Гм…
— Я ничего такого не хотела сказать. Почему ты все принимаешь в штыки? — Она перепрыгивает через особенно крупную лужу с легкостью, которой позавидовали бы многие двадцатилетние. — Ты всегда был слишком поглощен своей жизнью на юге. А я приходила к нему каждую неделю, в пятницу вечером.
— Как мы обычно и делали…
— Да, как обычно. Дедушка наливал мне чаю, мы разворачивали на столе карты и строили планы. Вообще-то я хотела взять его с собой, но он говорил, что это мое путешествие, а не его.
— Ну и поездка бы была!
— Как говорится, лови момент, Фред. Лови момент.
— Хорошо, я понял, — улыбается он. — Ты немного… — Фред пытается подобрать слово, — немного необычная. У меня нет знакомых, у кого мать почти в шестьдесят лет могла бы собраться в поездку на несколько месяцев с одним рюкзаком и билетом на поезд.
Это правда, хотя все его немногочисленные знакомые находятся на расстоянии четырехсот миль отсюда, и их круг редеет с каждой неделей. Порой, когда разговариваешь с коллегами у кулера с водой, кажется, что существует какой-то иной мир.
— Вот нечего тут про почти шестьдесят лет! До пенсионного проездного мне еще пару лет надо протянуть!
Фред не отвечает под тем предлогом, что собирается перейти дорогу.
Мать продолжает:
— Я буду на связи. Я ведь не исчезаю совсем. У меня есть телефон, ты можешь позвонить мне, если будет такая необходимость, и у меня есть электронная почта, хотя не стану обещать, что смогу отвечать очень быстро. Хочу немного отдохнуть от мира современных технологий.
Ему кажется, что его бросают на произвол судьбы, хотя, если честно, он обычно сам так ведет себя по отношению к матери: эсэмэска — когда ему что-то нужно; звонок — раз в две недели. И это, по его мнению, совершенно нормально. Все его друзья так общаются с родителями. Но сейчас все кажется странным. Это он и его сверстники должны уезжать на поиски приключений, а не их ответственные и высоконравственные родители. Что-то здесь не так.
Фред меняет тему разговора:
— Я думал, ты успеешь повидаться с Самантой, прежде чем уедешь, но ты собираешься в среду, так что не получится.
— А когда она приезжает?
— В следующем месяце. В гости.
— Жаль. Но ты о ней мало рассказывал.
Собственно говоря, и возразить-то нечего. Фред понесся в Эдинбург сразу же после того, как ему позвонили и рассказали о смерти деда. Он думал, что Саманта поедет на север за ним, но этого не случилось. Она ответила, что ужасно занята и не хотела бы, чтобы проект, над которым они оба работали, выбивался из графика. Фред объяснял себе и всем остальным, что на работе ей не дали отпуска, и его мать хмурилась. Оправдание было ложью, и он это понимал. На самом деле ходили слухи о том, что Саманту собираются повысить, и Фред был уверен, что именно это стоит за ее нежеланием покидать на какое-то время офис. Он просто не чувствовал в себе смелости спорить.