Рут показалось, что она совершила путешествие во времени. С каминной полки над старой черной печью, которая занимала почти всю кухню и была полностью заставлена комнатными растениями, свисал хлорофитум. Под окном стояла тяжелая фаянсовая раковина с яркой занавеской в горох; рядом была стиральная машина с фронтальной загрузкой — так и не отклеенный магазинный ярлык гордо сообщал: «Сверхбыстрая, восемьсот оборотов в минуту». Газовая плита с двумя небольшими столешницами из красной огнеупорной пластмассы словно бы попала сюда в последний момент.
— Ну вообще-то были еще хлопья и шоколадка, — ответила она.
— Я Альф Моррисон, — протянул руку мужчина. — Мы не были представлены должным образом.
— Рут Уоткинс. Я работаю в больнице.
— Да, я так и подумал.
— Конечно.
Она почувствовала себя дурой, но он не заметил ее смущения и сдвинул вбок вазу с цветами, стоявшую в центре стола.
— Это львиный зев? — спросила она.
— Да.
— Я так и подумала. У нас эти цветы были дома, но мне не разрешали их трогать.
Он нахмурился:
— Да. Так вот, у нас по средам на ужин всегда картошка с мясом.
— Всегда? — Рут надеялась, что вопрос не прозвучал грубо.
— Да — с тех пор как мы поженились. По понедельникам доедаем остатки с воскресенья, по вторникам я хожу играть в шахматы, так что мы обходимся сэндвичами с холодным мясом, по средам у нас картошка с фаршем…
Альф с совершенно непроницаемым лицом излагал их режим питания. Конни открыла дверцу духовки и вынула оттуда эмалированный глубокий противень с золотисто-коричневым песочным печеньем.
— Ну хватит, Альф. Уверена, что эта молодая леди не хочет знать, что мы едим на ужин каждый вечер.
Рут подумала, что имя подходит ему просто идеально.
— Вы действительно каждую неделю едите одно и то же?
Конни повесила рукавицы на крючок рядом с печкой.
— Мы женаты уже много лет. Иметь устоявшиеся привычки довольно удобно. Это держит в тонусе.
— Достаточно долго, чтобы не беспокоиться о еде и не спорить, — сказал Альф.
У Рут на душе стало спокойнее. Ей хотелось есть, и запах домашней пищи согревал ее: такого эмоционального тепла она не испытывала уже много месяцев.
После обеда, мороженого и персиков из банки Альф отмахнулся от всех предложений помочь и стал убирать со стола.
— Мне кажется, дамы, вам есть чем заняться, — заметил он.
Конни привела Рут в маленькую комнатку в другом конце коридора, где стояла швейная машинка. Посреди комнаты был установлен портновский манекен, задрапированный мягким розовым атласом.
— Это подвенечное платье для дочери моей соседки.
— Очень милое.
— Да, но ткань ужасная. С ней вообще нельзя допустить ни одной ошибки. — Конни отодвинула манекен к стене. — Ладно, давайте закроем дверь и посмотрим на ваши платья.
— Спасибо. Они чистые. Но я не знала, надо ли их гладить, и все равно погладила. Надеюсь, это было правильно.
Рут протянула Конни пластиковый пакет:
— Вы просто не представляете, как много это значит.
Конни вынула из корзинки еще два платья и выложила на стол:
— Контрабандный вынос униформы оказался делом непростым, но мне удалось спереть два рваных, так что, если получится, мы добавим немного спереди и спрячем вставки под передником.
— Спасибо.
— Да хватит вам уже. На моем месте так бы поступила любая.
— Спа…
— И давно вы…
— Около трех месяцев. Но из-за всех этих шоколадок, которые в благодарность оставляют нам на сестринском посту, платье, наверное, все равно скоро стало бы мало.
Конни кивнула:
— И сколько еще осталось работать?
Теплого живота Рут коснулся холодный сантиметр, и она вскрикнула:
— Ой!
— Извините.
— Шесть недель, но одна из них — отпуск.
— В самом конце?
— Да, так что эти серые платья носить еще пять недель.
— Наверное, мне удастся перекроить так, что вы сможете проносить их все это время и швы не разойдутся. — Конни делала какие-то пометки на листе бумаги. — Вы не собираетесь получать значок с пеликаном?[34]
— Наверное, нет. Я собиралась — значок-то я всегда хотела, но сейчас мне кажется, что мы с ним не подружимся.
Конни принялась натягивать на Рут через голову чистую униформу, заглушив ее слова. Затем поправила платье. Хотя пуговицы совпадали с петлями, понятно было, что запаса у ткани нет.
— У вас передник свисает ниже подола платья?
— Вроде бы да.
34
Значок выдавался Королевской больницей Эдинбурга младшим медсестрам, проработавшим в ней полгода.