— Мы выясним, как я выгляжу без этого платья позже, — пообещала я. Отступив, я поставила розу в вазу.
Он подвел меня к черной машине с тонированными стеклами. Открыв дверь, я села на кожаные сидения. Перегородка отделяла нас от водителя. Я чувствовала тепло Данте, когда он сел рядом со мной.
Мы ехали в тишине, и я начала нервничать. Я волновалась из-за Данте и знала, что выход с ним на публику мог повлечь за собой разные последствия. И, хотела я этого или нет, мне нужно было быть там, потому что я представляла ателье моего аvô. Я представляла семью Сильва.
Я начала нервно ковырять ногти. Данте мягко разжал мои руки.
— Что случилось? — Спросил он. Его серые глаза приковали меня к месту. Я молчала, пытаясь подобрать нужные слова. — Если тебе будет спокойнее, мы можем зайти по отдельности, — предложил он, криво улыбнувшись.
Я тяжело вздохнула.
— Не переживай, я понимаю. Мы высадим тебя первой. Объедем пару кругов, и я увижу тебя внутри, — сказал он.
Я сжала его руку. Меня странным образом успокаивало, что он мог так легко меня понять. Если бы мы вошли по отдельности, вопросов было бы меньше, а у меня и так забот хватает. Он наклонился к моему уху.
— А потом можем вернуться к тебе, — прошептал он.
Я повернулась к нему с хитрой улыбкой.
— Только если по дороге купим фастфуд, — ответила я.
Он засмеялся, но я говорила серьезно. Я не любитель изысканной еды, которая подается на таких мероприятиях.
— Я знаю, что подают на этих пышных вечерах, а у меня нет вкусовых привычек ребенка с серебряной ложкой во рту, — сказала я с полной уверенностью, и Данте снова рассмеялся.
— Не могу не согласиться, — сказал он с легкой улыбкой, и я отпустила его руку, прерывая наше прикосновение. Данте откинулся на сидение, его улыбка сменилась выражением любопытства.
— Знаешь, что раздражает? — Спросил он.
Я подняла бровь, ожидая, что он продолжит свою явно непристойную мысль.
— Вон та штука, — сказал он, указав на перегородку, и мое тело откликнулось. Сердце забилось чаще. Наклонившись, он нежно поцеловал меня в шею, отчего по моему телу пробежала дрожь. Его палец провел по моей голой руке.
— Отстойно, что она не блокирует шум, — он продолжал целовать мою шею, вызывая слабые стоны.
— Ты шумный? — Пробормотала я, положив руку ему на колено и начав водить круги. Его глаза загорелись голодом.
— Я могу придумать способ, как не испортить тебе макияж, — его губы были так близко. Его рука покоилась на моей бедре, пощипывая мягкую ткань платья. Я слегка подалась вперед.
— Но тогда ты испортишь мне прическу, — возразила я.