Сорок пять манжет.
Чемоданчик опустел.
Хелен на секунду прислонилась к стене, переводя дух. Манжеты еле-еле пробивались сквозь отвердевшую кожу. Может быть, от них и вовсе не было толку. Все равно сосуды сжимались, останавливая движение крови.
Но Сабрина сказала — надо, и Хелен делала, как приказано.
Захлопнув чемоданчик, она еще раз нажала на последнюю манжету, пытаясь загнать иглы глубже. Почувствовала движение под пальцами, кивнула сама себе и поднялась.
Ноги болели, колени болели — все болело.
Хелен убрала волосы со лба, сверилась с указателями на стене и побежала обратно в медчасть.
— Сабрина, манжеты!
— Кончились! — Сабрина всплеснула руками. — Не осталось больше ничего!
Хелен оглянулась. От аккуратной стерильности не осталось ничего. Сваленные как попало тела, застывшие в жутких изломах. Разлитые кардиосинтетики. Брошенные прямо на пол инъекторы с погнутыми иглами.
— Хелен, на склад!
Голос Сабрины долетал издалека. Хелен растерянно провела по уху, пытаясь счистить досадную пленку-глухоту. Под пальцами неровно скользнуло каменной прохладой. Хелен отдернула руку и тут же снова схватилась за раковину. Жуть прочилась в колени, подгибая их.
— Хелен!
Сигнал общего внимания перекрыл голос Сабрины, пробился сквозь пленку.
— Внимание, экипаж! — голос Пьетро загромыхал под потолком. — Все кто на ногах — перегружайте товарищей и бегом к эвакуатору! У нас впереди Швея! Час ходу! Поднажмите и…
Капитан замолчал.
Хелен оглянулась. Сабрина застыла на полушаге, Полевой успел приподнять напарника, обхватив за плечи.
— Ребята? — неуверенно позвала Хелен.
Тишина. Надсадное сипение манжет и подушек.
Хелен развернулась и бросилась к выходу.
Коридоры, лифты, подъемники, шаг за шагом. Почти сразу в боку закололо, страстно призывая — остановись, дай отдышаться, не спеши. Но капитан Пьетро Алексеевич молчал, и Хелен изо всех сил торопилась к контрольной башне.
На последней сотне метров пришлось хуже всего. Спиральный подъемник не работал. Капитан приговаривал, что нет лучшего тренинга, чем поход снизу доверху. В глубине души Хелен была с ним полностью согласна, но в башню предпочитала не ходить. Все данные можно прекрасно отправлять через локалку, и никто не будет в проигрыше.
Преодолевая заветные десять метров переходного шлюза, Хелен уже задыхалась. Сердце колотилось, как астероидная дробилка. Непрерывный лихорадочный стук.
Хелен ухватилась за косяк и с размаху ударила по панели доступа.
В открывшийся проем она ввалилась, чуть не рухнув.
Капитан стоял к ней спиной, склонившись над пультом. Древним, как и вся платформа.
— Пьетро…
Воздух закончился. Хелен почти побежала к пульту, яростно твердя себе: не запнись, только не споткнись и не упади.
Добежала и протянула руку — но отдернула в последний миг.
Каменная неподвижность капитана была такой страшной, что Хелен прикусила губу, чтобы не разрыдаться. Прижимая рукой дрожащее сердце обошла пульт и наклонилась, пытаясь заглянуть в посеревшее лицо.
Неподвижное глянцевое веко вздрогнуло. Хелен почти задохнулась вновь.
— Пьетро! Пьетро! Капитан! Вы меня слышите?
Капитан попробовал поднять голову. Хелен подалась навстречу и опять силой удержала руки. Все внутри рвалось обхватить капитана за седую голову, помочь ему. Но мертвая серость удерживала надежнее всякого барьера.
— Леночка, — голос Пьетро шуршал словно песок. — Спаса…
Капитан замолчал.
Хелен вновь бежала. Торопилась к выходу. В голове трепыхалось — наверное, он хотел сказать ей «Спасайтесь». Наверное, он до последнего надеялся, что кто-то сможет выбраться из гигантской могилы, в которую превратилась «Миттельплате».
Хелен выскочила в основной коридор. Автоматика определила движение, маршрутные надписи услужливо вспыхнули на стенах. Направо — к эвакуационным капсулам. Налево — к управляющему сектору.
Хелен всхлипнула, вытерла нос и бросилась налево.
Напольная облицовка отчаянно грохотала под каблуками. Размахивая руками и задыхаясь, Хелен проскочила два перекрестка и едва не упала на третьем. Согнулась, упираясь в колени. Взгляд бессмысленно метался. Все еще казалось, что кто-нибудь найдется. Поможет.
— Бежать, — прошептала Хелен. — Бежать! Ну!
Упрямое, измученное тело не желало шевелиться. Со стоном разогнувшись, Хелен снова огляделась. И увидела черно-желтую служебную дверцу.