— Они действительно стерегли колодец? Ксантия, дельфины раньше вели себя как-то… похоже? Или некому было перевести, что они там стрекочут?
— Раньше такого не было, — та отвечала не так резко, как обычно, — тоже устала и издергалась. — Обычные разговоры о рыбе и прочем… Что мы понимали.
— Я их сам с пятого на десятое, — влез Ронол. — Но о спящем они повторяли так часто, что сразу разобрал. Уж больно чуждое им понятие!
— Чуждое? А, точно, дельфины же не спят… — Янис чуть ослабил кольца хвоста. Змейки вокруг него плясали так, что, того и гляди, могли запутаться в тугой узел. — Но почему? Мы ведь даже не один вид… даже не ящерицы!
На это ни у кого ответа не нашлось, только лесовик глянул на своих шишечников, хотел было что-то сказать, но смолчал, потому что рулевой тихо заметил:
— Началось.
Ничего не было ни видно, ни слышно, ни ощутимо. Только на экране менялся рельеф морского дна, еще больше сминая оставшуюся в толще породы полость подводного колодца.
Горгона непроизвольно напрягся. Они были в воздухе, к тому же достаточно далеко от эпицентра, так что физически их могло задеть только при совсем уж катаклизме. Но он не мог не нервничать — ведь на острове спал еще один змей, а колодец, оказывается, такой хрупкий перед стихией… Но что тут сделаешь? Даже если бы люди согласились посадить спасательный корабль, Рил все равно не отпустил бы его в одиночку. А рисковать еще и своим эльфом… Поэтому Ян мог только мысленно звать — по тем самым отголоскам родственной связи, которые ощутил возле колодца. Проснись-проснись-проснись-опасность…
Нет, змеелюды вовсе не умели телепатически связываться друг с другом — за исключением тех, конечно, кому достался дар ментала. Но вот ощутить смутное беспокойство, тревогу за кого-то из своих — вполне. Не факт, конечно, что посыл пробьется через кипящее дельфинами море. Возможно, змей спит уже слишком давно и просто не может проснуться.
Но Ян не мог не пробовать.
И только вздохнул тихонько, обнимая Рила крепче, когда так ничего и не случилось.
Оно не случилось и после. Убедились, что вулкан извергается, вопреки прогнозам, не особо бурно, что дельфинам ничего не грозит, они прекрасно понимают, что к чему, и помощь им не требуется — да и собрались лететь обратно.
Все, как-то не сговариваясь, поднялись на палубу: поглядеть на прощание на остров, море и дельфинов, которые так отчаянно хотели защитить… кого? Кем им все-таки были змеи?
Янис напряженно вглядывался в морскую гладь, стоя у самого бортика — судно опустили пониже, так что было видно, как поблескивают мокрые дельфиньи спины. И он же первым заметил, как между гладкими боками дельфинов пробился блик, будто солнце отразилось от чего-то в глубине. А дельфины раздались в стороны, позволяя увидеть в воде что-то большое, стремительное… Горгона ахнул, подаваясь вперед, когда над волнами на миг показался чешуйчатый бок.
— Рил, там!!!
И одним движением перемахнул через борт, надеясь, что чешуя окажется достаточно прочной, чтобы уберечь при ударе о воду. Знаменитого хвостового толчка, когда сжатый, как пружина, хвост буквально выстреливал серпентера вперед, как раз хватило, чтобы перемахнуть защитные сетки, растянутые вдоль бортов.
А уже в полете его накрыло мощной волной… Пожалуй, назвать это зовом было бы неправильно. Скорее, всепоглощающим чувством родственной близости и тепла. Горгона непроизвольно зажмурился от силы чувств, сжал руки в кулаки…
Удар о воду вышел и в самом деле сильным — весу у Яна в змеиной ипостаси было более чем прилично, — но гораздо сильнее вышел ошеломляющий эффект. Так сразу и не понять, где верх, где низ и куда надо плыть… Дельфины не подвели, сразу же нырнув за горгоной, и вытолкнули его на поверхность, как пробку.
— Прародитель… — со священным восторгом, не обращая внимания на глоток соленой воды.
Вода и небо вертелись, менялись местами — так метались вокруг дельфины, и в их криках на этот раз абсолютно ясно слышалось торжество и веселье. Среди этого хаоса была точка отсчета: медленно поднимающаяся над поверхностью змеиная голова, такая огромная, что Янис мог заползти на нее и уютно свернуться клубком на покрытом чешуйками носу.
И была еще неподвижная точка: зависший в воздухе корабль, у борта которого мелькнуло что-то знакомое… белесое… выгоревшее, как волосы Рила.
Янис плеснул по связи зашкаливающим восторгом, давая понять, что у него все хорошо, зашевелил хвостом, пытаясь поймать баланс и подплыть ближе, коснуться чешуи. Змей-прародитель! Живой! Как тут не фонить на всю Шьяру?!
То, что грива Рилонара мелькнула флагом во время прыжка за борт, Янис осознал, только когда тот ухнул в воду — благо приводнение произошло в поле зрения, примерно между горгоной и мордой всплывающего змея. Даже эмоции эльфа, которые должна была передать супружеская связь, напрочь забило волной от самого Яна: он непроизвольно вошел в резонанс со змеем, а уж тот, хоть и только что проснувшийся, мог что угодно перекрыть.
— Рил!
«Не бойся, дитя».
Горгона не сразу понял, что это был за голос, словно бы заполнивший собой все пространство — а дельфины заплясали вокруг еще активнее. Змей же немного поднырнул и деликатно подхватил мордой слегка оглушенного столкновением с водной поверхностью эльфа, всплывая уже вместе с ним.
— Рил, ты в порядке?! — и тут же, к Змею: — Спасибо, Старший!
— В… порядке, — змей был уже настолько близко, что Янис мог слушать слова Рила, пусть и едва различимые за дельфиньим свистом. А потом и вовсе коснулся почти лежащей на воде морды, тянясь змейками к мокрому и очень серьезному эльфу. Не удержался, прижался на миг к чешуе, обнимая нос и делясь захлестывающим счастьем. Его этим самым носом легонько поддели, закидывая к Рилонару, после чего змей начал приподниматься над водой.
Все выше и выше, пока не оказался вровень с зависшим в воздухе судном. Тихо выругалась Ксантия, осознавая, насколько змей огромен, если так запросто дотянулся головой до палубы, сгружая своих невольных пассажиров. Наклонил морду, сминая страховочные сетки, подождал, пока горгона с эльфом соскользнут на палубу. Тронул Рилонара кончиком языка.
«Достойный спутник».
Кажется, тот услышал или разобрал одобрение: все-таки связь с Янисом у него была, да и проницательностью Рилонар никогда обделен не был. Так что обернулся, поклонился уважительно — почти как леди Наише, но чуть неуловимо иначе, более… гибко-почтительно, что ли. Пошатнулся: все-таки удар об воду был приличный. И оперся о плечо Яниса, ни капли не смущаясь того, что на них глядит куча чужих глаз.
Ян оплел его змейками, улыбаясь ярко-ярко. Змей лизнул и его, после чего извернулся в воздухе, с шумом ухнув обратно в воду. Горгона тихонько, но очень мелодично зашипел, не в силах сдержаться… и ойкнул, чуть не прикусив язык, когда им с Рилом прилетело по крепкому подзатыльнику.
— Совсем долбанулись? — Ксантия надвигалась на них, как хорошая такая грозовая тучка, только что не потрескивала от статического электричества.
— Ты не понимаешь, — Ян невольно прижмурился. — Это же прародитель… Он не навредил бы никому.
— Хорошо, ты — змеелюд чокнутый, а ты-то?! — от злости Ксантия тоже перешла на «ты», даже обращаясь к Рилу. — Зачем?!
— Он — мой, — абсолютно спокойно отозвался Рилонар, чуть сильнее сжимая плечо горгоны. Отозвался таким тоном, что сидящий на палубе Рашшес, с каким-то по-детски удивленным лицом утирающий идущую носом кровь и потирающий второй рукой под ребрами, улыбнулся понимающе.
— Извини, я не хотел тебя пугать, — повинился Ян, на миг касаясь камня союза между ключицами. — Просто это… так!
От камня полыхнуло не теплом — жаром, на груди будто уголек затлел, грея, но не причиняя боли: это наконец пробились эмоции Рилонара — такой силы и яркости, что вычленить что-то одно было нереально. Разве что преобладала над всеми какая-то странная, глухо-острая решимость сделать что-то.