Догнать "нациков" не удалось. Около километра за три от побережья миновали высотку и жидкий цепочку морских пехотинцев встретил огонь станковых пулеметов. Попадали на край заросшей бурьяном возвышенности, откуда открывался широкий обзор во все стороны, и медленно приходили в себя после атаки траншеи и погони за националистами, откатились не знаем куда. Лейтенант уже, как хозяин обходил из конца в конец захваченную с ходу высотку, осматривал ее, как возможную позицию, намечал места окопчик и траншеи.
- Подходящее место. - Сказал, подытоживая результаты своего обзора. Взлетела в тумане холодного рассвета команда. - Расср-редото-очиться! Занятий оборону! Командиры взводов, отделений ко мне!
Здесь Архип по-настоящему разглядел его. Высокого роста, крепкий, какой тяжелый, он казался отлитым из металла. Серые глаза, такое было впечатление, пронизывали насквозь. Посмотрел строго на Архипа.
- Ну, что, солдат? Окапываться будем? НЕ Роуэн время, очухаются хохлы, попрут на нас с тобой ...
- А чем я буду окапываться? - Развел руками Мешков. - У меня же ничего не осталось.
- Не беда, обойдемся. - Пехотинец, тот, что отдал ему АКС, расчехлил лопатку, висевшую на поясе. - Можем на двоих окоп спроворить. Хочешь со мной в одном окопы воевать?
Земля, тонкий верхний слой, на высотке была песчано, под ним шел серый ракушняк, от камня не очень отличный, но работал Архип упорно и окоп делался все глубже, а бруствер над ним - все выше. И вместе с тем росло беспокойство, ощущение своей ненужности здесь и понимание, что он изменить ничего не в состоянии ... Хороший окоп вышел, просторный. Архип натаскав у него валежника, и на бруствер также, для маскировки.
Улеглись, прижались, согревая друг друга, в уюте от холодного степного ветра. Стараясь не потревожить соседа задремал, Архип выглянул из окопчика. Солнце уже вставало из-за спины, мазнула золотом по высотке, взимаемые широкой скобой окопчик. В них также возились, оборудуя укрытия, мокрые спины, угрившись, теплом собственного тела сушили мокрые от морской воды гимнастерки, брюки, бушлаты солдаты неизвестно какой, но уже его, Архипа, части. Узнавать, что это за подразделение морской пехоты, какая именно часть, не было ни времени, ни смысла. Да и кто его знает, чем оте дознания для Архипа могло кончиться. Как будто забыли, а начнут приставать с вопросами, возьмут и прогонят. Где же здесь искать свою штрафную роту, на дне пролива? Да и не хотелось вновь возвращаться под крик и мат конвоя ...
Над головой скользнуло клекитливе шуршание, будто с железной крыши сорвался пласт снега. ... Йо-гу, е-гу, е-гу ... Гадкие, похожие на крик осла звуки долетели издалека и сразу же перешли в нарастающее вой. "Ложи-и-ись!" - И грохнуло сначала сзади, потом сбоку, еще раз, еще и еще ... взрывами накрыло весь склон занятой морскими пехотинцами высотки, следующая волна подкатилась ближе. ... Йо-гу, е-гу, е-гу, е-гу, е-гу, е-гу ... Дергалась и ходуном ходила под Архипом земля, и он зречено думал, что уже не встать ему, не подняться больше. По спине, по плечам, голове молотили тяжелые комья ракушечника, будто приступила к работе бригада гигантских могильщиков, яростно, живьем закапывая его в сырую землю. Везде перед его глазами была многолика и беспощадная смерть. И лишь одно вопиющее желание - вырваться из этого душного, грохочущего и воющего осколками мешка, хоть на миг отдохнуть от холодного страха смерти, осмотреться и без паники и горячности то понять, то важное и очень нужное. Ужасное ощущение мешка со стенками, которые обжигали на смерть, мешка, со всех сторон пронизанного осколками, не выпускало Архипа из своих тисков, лишив способности рассуждать, управлять собой, то делать ...
Скрипучие звуки стихли, но тишина не наступила. Воздух снова споров клекитливий шорох и тут же на восточном склоне высотки, где уже была прокопан в тыл мелкая траншея, прыснул вверх дымный огонь. Страшной силы взрыв выдернул из-под Архипа землю и слился с новыми взрывами: грохочущие всплески пламени и дыма накрыли высотку, окопчики, траншею. Новый огненный ураган продолжил свой безумный танец.
Огневой налет был страшен и губителен своей смерчовою внезапностью, масованистю удар по небольшой площади высотки. Будто меч из дурного сна, страшный своей бесплотной неосязаемость, жестоко отсек прошлое и грубо отодвинул его куда в небытие. Всего одна ночь и начало сегодняшнего утра ... И на широкой дороге жизни разверзлось пропасть. Бездна пролегла между неуютным, но понятным и обжитым прошлым и непонятно-ужасающим настоящим, которое терялось в загадочном полумраке будущего.