- Ах ты, мой хороший! Миленький ты мой! - Почти кричал он, чувствуя, как исчезает, выдавливается из души, из сердца страшная напряжение минут, которые прошли.
Пробив облака, к нему пристроился ведомый. "Живой!" - Радость теплом окутала сердце. По виду обоих "Ястребов" был далеко не геройский. Связь разбит, половина приборов не действует, с обшивки во все стороны торчат острые заусеницы пробоин. По ведомым, к тому же, тянулся легкий маслянистый след. Но главное - живы. Теперь бы только через Куру перевалить ...
... За рекой шлейф из гидросистемы ведомого стал густеть. Недбайло раз за разом озабоченно посматривал на его машину. Дотянет? Неожиданно внизу мелькнули характерные бруски санитарных машин и зеленые квадраты полевого госпиталя. Дотянули! "Ястреб" ведомого сразу же стал снижаться. "Значит, здорово его" красные "зацепили! - Понял Недбайло. - Пошел на вынужденную, бедняга ... "Но проводить его до земли уже не мог - топлива у него было только до Кутаисской полосы.
... Уже на земле, выключив двигатели, Недбайло вспомнил о времени.
- Сколько же мы там просидели? - Спросил он у штурмана.
- Двадцать две минуты, Толя. Двадцать две минуты ...
***
... Снег был мокрый, воздух был мокрым, от этой сырости першило в горле. Близка Балтика дышала сыростью и латвийский январь был пронзительно сырым - что день, что ночь. А непрерывный снегопад помогал стирать разницу между днем и ночью. Впрочем, летчики полка на непогоду не жаловались - отсыпались четвертые сутки за почти двухмесячную непрерывную работу. До этого каждая минута дневного времени была на счету - не успеешь вытрясти из ушей гул двигателей, как раздается команда: "По самолетам!" Еще три дня назад было так, а сейчас летчики спят до полудня, не торопясь, идут в столовую, завидно вкладываются спать. Идиллия!
Снегопад был непрерывный, а снега на земле не очень много - ветер сдирал снежное покрывало.
Над самой землей дул ровный спокойный ветер, поземка текла по полю аэродрома, повторяя извилины разбитой грунтовой дороги по южному его края. А выше, как раз на уровне роста взрослого человека происходило невесть что, невероятное творилось - ветер бросался из стороны в сторону, сыпал полными горстями снега, огромной лапой хватал его на лету, сгребал из кустов, из ботвы картофеля, забивал мигание фонаря над командным пунктом . Эта снежная возня имела свой голос - будто подвывал бездомный, голодный пес; ночь была черная, снег белый и в его белом кружении полковник Климов видел белые птичьи крылья.
... Украинские воинские части появились в Прибалтийских республиках в тридцать восьмом году. Сначала - весной того года - только в одной Литве, на земле которой в очередной раз посягнула создана государствами-победителями Англией, Францией и США Речь Посполитая Польская. Поскольку Польшу окружали осколки разгромленных в Первой Мировой войне империй, то вновь страна прихватила себе несколько больше территорий, чем ей определила Антанта. Прервали поляки и в побежденной Германии, и в новообразованной Чехо-Словакии, а у Литвы в двадцатом году отхватили кусок территории вместе со столицей. Польша удерживала и часть Белоруссии, оккупированную, когда шла Гражданская война в России. Антанта все эти самозахваты вынуждена была признать. Но с двадцатого года между Литвой и Польшей дипломатических отношений не было.
Вообще, в отношениях с соседями поляки были уникумами - в Польше не было ни одного соседа, который бы относился к полякам хотя бы равнодушно. Однако до выкрутасов варшавских шалунов относились доброжелательно в Париже и Лондоне, так вельможное панство в Бельведере позволяло себе с каждым разом все больше и больше. И в начале тридцать восьмого там решили узаконить захваченное у литовцев Виленщину, заставив Каунас восстановить дипломатические отношения с Варшавой.
В первой половине марта тридцать восьмого года на литовско-польской демаркационной линии был обнаружен труп польского пограничника. Варшава возложила ответственность за это на литовцев и отклонила предложение Каунаса о создании совместной комиссии для расследования пограничного инцидента. Литовцам поляки предъявили ультиматум с требованием восстановить дипломатические отношения и убрать с литовской конституции упоминание о Вильно, как о столице Литвы. Одновременно в польской прессе началась кампания с призывами проучить Литву и организовать поход на Каунас.
Получив информацию о польских планах, в Каунасе ударили в набат и обратились к своим соседям и естественных союзников. Свое мнение высказали Германия, СССР и Украины с Латвией и Эстонией.