– Мишка, – сказал Толик скучным голосом, – сколько будет трижды три?
Мишка дописал ответ последней задачки и встал.
– Всё, – сказал он. – Можно идти в школу.
– Нет, ты скажи, сколько будет трижды три.
– Девять.
– Воображала, – сказал Толик. – Профессор арифметики.
Но Мишка не стал ссориться, потому что он был человек добрый, и ребята вместе пошли в школу.
Пожалуй, не стоит рассказывать, как прошёл этот день. Потому что главное случилось не на уроках, а после них. Во время уроков Толика вызывали три раза, и он получил три пятёрки. И это не стоило ему никакого труда. Язык сам собой болтался у него во рту и говорил то, что нужно. Он отвечал точно как написано в учебнике. Толик даже не слушал, что произносит его язык. Он знал, что всё будет правильно.
Учителя его похвалили. Анна Гавриловна тоже похвалила, но сказала, что напрасно он говорит слово в слово по учебнику, как будто у него своих слов нет. Всё же пятёрку она поставила. А ребята про вчерашний день ничего не напомнили и ничего Толику не сказали.
После уроков Толик вместе со всеми вышел на улицу.
– Эй, ребята, – сказал он, – подождите, я сейчас Мишке буду щелчки давать. Он мне проспорил. Мишка, иди сюда.
– Я-то проспорил, – сказал Мишка. – Может быть. Только ты врёшь, что уроки не учил. Если бы не учил, ты бы на пятёрки не ответил.
– Честное слово, не учил!
– Честное слово, врёт, – сказал Саша Арзуханян.
– Очевидно, врёт, – заключил Лёня Травин.
– Кто врёт?! – возмутился Толик.
– Ты, – сказала Лена Щеглова. – Ты, ты, ты… И ещё раз: ты, ты, ты…
– Я вру?! А хочешь, докажу?
– Не докажешь, – сказала Лена. – Не докажешь, не докажешь…
– Я не докажу? Да я… Да у меня… – сказал Толик и сунул было руку в карман, но вовремя опомнился.
– Ну, чего у тебя?
– Ничего, – ответил Толик. – Мишка, подставляй лоб.
И хотя ребята были на стороне Мишки, никто за него не заступился, потому что всем было интересно посмотреть, как он получит сто щелчков. Да Мишка и не допустил бы, чтобы за него заступались. Он подошёл к Толику и подставил лоб.
– Бей.
Первый раз Толик щёлкнул на совесть. Даже ногтю стало больно. Ребята, обступившие их, засмеялись, потому что удар вышел звонкий, а Мишка зажмурился.
После двадцати ударов на Мишкином лбу появилось красное пятно.
– Теперь в другое место бей, – посоветовал Лёня Травин. – А то нечестно.
– Куда хочу, туда и бью, – сказал Толик, – правильно, Мишка?
– Ты давай бей, – ответил Мишка. – Ты меня лучше не спрашивай.
Толик ударил ещё три раза.
– Хватит, – сказал Толик. – Остальное я тебе прощаю.
Мишка покраснел. Он пошире расставил ноги, как будто хотел лучше укрепиться на земле.
– Мне твоего прощения не нужно, – сказал Мишка. – Семьдесят семь осталось. Бей дальше.
– А я не буду! – заупрямился Толик.
– Тогда я вообще с тобой не разговариваю, – сказал Мишка.
– Всё равно бить не буду!
Мишка исподлобья взглянул на Толика, поднял с земли свой портфель и молча пошёл прочь. Ребята, поняв, что представление закончилось, тоже разошлись. Толик остался один. Он видел, как, сгорбившись, будто неся на плечах большую обиду, удаляется от него Мишка. Толику вдруг стало нехорошо и тоскливо, словно он остался один во всём мире. Он убеждал себя, что спор был всё-таки честный. Уроков он на самом деле не учил. И щелчки, которые получил Мишка, тоже были честными. Но на душе у него было по-прежнему противно, а Мишка уходил всё дальше и дальше.
– Мишка, подожди! – крикнул Толик и бросился вдогонку.
– Мишка, ведь ты же проспорил, – сказал он, дёргая друга за рукав. – Чего ты обиделся, если сам проспорил?
– Отстань, – сказал Мишка. – Я не обиделся. Я с тобой не разговариваю.
– А хочешь мне щёлкнуть? – предложил Толик.
Мишка наклонил голову и зашагал ещё быстрее. Он больше ничего не отвечал и не оборачивался, и Толику вдруг стало жалко Мишку и обидно, что они поссорились. Почему-то было жалко и себя тоже и очень хотелось придумать что-нибудь, отчего всё стало бы по-прежнему.
Конечно, Толик мог сломать спичку, и Мишка побежал бы к нему обниматься. Сначала Толик так и хотел сделать. Но тут же он подумал, что таких друзей коробок мог наделать сколько угодно. А Мишка всё-таки был один.
Внезапно решившись, он выхватил из кармана коробок, подбежал к Мишке и протянул ему спички.
– Мишка, – сказал он, – ладно, давай мы их пополам разделим. Можешь сам разделить. Ты ведь ещё ничего не знаешь. Ты сам раздели, а потом я тебе расскажу.
Но Мишка молча оттолкнул его руку. Спички рассыпались по тротуару. А пока Толик их подбирал, Мишка скрылся за углом дома.