И только въехала машина в створ ворот, один из солдат вжикнул фонариком — жучком.
— Убрать фонарь! Под трибунал захотел?! В штрафную роту?! — Рявкнул Владимир Семёнович да так, что и у Миши холодок по коже пробежал.
Солдат с перепугу выронил фонарик и сначала вытянулся по стойке «смирно», а потом честь отдал. Когда машина прошла, подобрал фонарик и удивлённо сказал напарнику.
— Ездят с бабами в баньке попариться, да ещё злые как собаки. А чего злиться? Дело житейское и командирская банька у нас что надо, не зря ж и генералы ездят. Чего злиться? — Затворил ворота, запер на задвижку и искренне попенял. — На бабу ему жалко посмотреть.
— Володя, ты их чётко проинструктировал насчёт фонариков и прочего? — Спросил Валерий Борисович.
— Да. Я дежурного по КПП, а он бойцов. Чётко инструктировал, я слышал.
— Тогда свяжись с Яблоковым, с Виктором Борисовичем, пусть с этим воином разберутся. Дурак он или провокатор. И в любом случае, поговорят с ним так, чтобы впредь ему неповадно было приказы нарушать.
Машина остановилась. Владимир Семёнович вышел из машины. Хлопнула, судя по звуку, большая входная дверь. Тишина минуту, две. Опять хлопнула дверь. Скрипучие по морозу шаги. Владимир Семёнович открыл дверцу машины.
— Порядок.
Только после этого доклада Валерий Борисович освободил Мишу, позволил ему выпрямиться.
Короткими коридорами подошли к тамбуру, а через него вошли в небольшую на четырёх человек, уютную баньку обшитую деревом. Расположились в комнате отдыха с двумя столами и кожаным диваном со сложенными в изголовье матрасом, подушками, простынями и одеялом. За ней предбанник с раздевалкой и дальше мыльное отделение с четырьмя лавками и парилка.
Владимир Семёнович размотал бинт, осмотрел рану. Посмотрел и Валерий Борисович.
— Зашить бы, быстрее затянется.
— Время прошло, теперь сама заживёт.
— Ты так думаешь?
— Заживёт, — заверил Владимир Семёнович. — Бинт поменяем сейчас, или после бани?
— Можно сейчас, можно после бани. Можно и сейчас и после бани. Ты как? — Поинтересовался Валерий Борисович мнением Миши.
— После бани, — ему совсем не хотелось дважды терпеть перевязку.
— Володя, организуй стол. А мы пока закончим разговор.
Миша заканчивал рассказ о рейде, Валерий Борисович, слушал, уточнял, делал в записной книжке пометки, иногда возвращался к уже рассказанному в машине, сравнивал, просил Мишу сделать собственные выводы или предположения по тому или иному факту.
Владимир Семёнович организовывал стол и тоже вслушивался. А когда речь пошла о встрече с Николаем Иосифовичем Тинусом, даже сервировку приостановил и всё приговаривал.
— Талант… Талант… Так найти тему разговора и развить… Талант! Правда, Валер — Борисыч? — Пригласил он в соучастники восхищения подполковника.
— Без сомнений, — согласился с ним Валерий Борисович.
— Да чего там. Подумаешь, — скромничал Миша, однако приятно ему было слышать такие слова.
Владимир Семёнович достал из шкафчика, сокрытого обшивкой, посуду, разложил по тарелкам небольшой кусочек колбасы, несколько пластиков копчёного и грамм триста солёного сала, серый хлеб, пачку печенья, особо любимое Мишей какао со сгущёнкой, плитку шоколада без обёртки, горсть конфет. И на финал торжественно поднял, продемонстрировал бутылку трофейного бананового ликёра.
— А водки не смог достать? — Скривился Миша.
— Однако гурман. И дегустатор.
— И не говори, — поддержал его Валерий Борисович. — Но делать нечего, Володя, схлопотал неполное служебное соответствие занимаемой должности, дуй в ближайший гастроном за поллитровкой. Начальство недовольно.
— Да ну вас, посмеяться б только, — махнул на них рукой Миша. И сам рассмеялся. Он любил принятые в их отношениях маленькие розыгрыши и подкалывания.
— Так бежать в гастроном или нет? — Испросил его окончательного решения Владимир Семёнович.
— Исходя из теории градации, мы не можем игнорировать тенденцию парадоксальных явлений, но учитывая структуру логических связей ортодоксальной популяции, усилия свои должны направлять на сохранение традиций.
— Чего? Чего? Какой теории? Каких градаций? Какой популяции? — Расхохотался Валерий Борисович и осторожно обнял довольного своей шуткой Мишу за плечи. — Володя, ты что-нибудь понял?
— Понял. Если усилия должны направлять на сохранение традиций, значит нужна водка.
— Получается так. Беги в гастроном.
— Но! — Поднял вверх палец. — Но я человек предусмотрительный, — достал из пакета бутылку прозрачной и поставил на почётное место, в центре стола. — Так годится?