— Когда мальчик помогает старшим в работе — это хороший мальчик. Но если мальчик бросает инструмент не убрав на место и уходит гулять, то это уже не совсем хороший мальчик. — Прочитал нотацию немец и смилостивился. — Пусть забирает.
— Иди забирай и впредь не будь растяпой, не бросай инструмент где попало, — перевёл сторож.
Микко взошёл на крыльцо.
— Хальт, — остановил его солдат, ощупал, проверил не спрятано ли что под одеждой и пропустил внутрь.
Вошёл в сени, прикрыл за собой дверь, якобы для сохранения тепла. К делу. Времени в обрез. Всё надо сделать с первого раза. Второй попытки у него не будет. И аккуратно. Поймают его сейчас — это расстрел. Да ещё до расстрела в гестапо на пытки отправят. И деда Эйнора с бабой Хелей… Им тоже не поздоровится, запросто могут в гестапо забрать.
Правой рукой взрывное устройство… Переложил в левую… Да, вес у него совсем не тот, что у отпиленного бруска, прижал к груди, на весу слишком тяжело, сковывает движения. Двери… первая на… вторая от… задвижка у дверцы вверх… устройство в канал… тяжеловато одной рукой, помог и правой. Из ящика с инструментом взял брусок. Протолкнул бруском, чтоб не запачкать рукава, по каналу в сторону топки. Закрыл дверцу. Осмотрелся. Под дверцей чисто, рукава тоже без сажи. Взял ящик с инструментом и быстрее из казармы. Чем быстрее выйдет, тем меньше подозрений.
— Не нашёл? — Спросил Аккалайнен.
Микко приподнял ящик, показал.
— Быстро ты справился.
— А что там копаться — взял и пошёл.
— Ком, — подозвал его солдат и указав на ящик потребовал. — Показывай.
Микко выложил инструмент на дорожку. Солдат порылся в ящике и указав на брусочки и стружку приказал сторожу.
— Обратно. Печку топить.
«Хозяйственный Буратино. Бери, бери, не жалко. Только не подавись».
Сторож взял ящик и вскоре вернулся с пустым.
Микко уложил инструмент в ящик, вышел на дорогу, резко выдохнул «дело сделано» — и бегом домой. Даже немца, за жлобство его и жадность больше не побранил: они к стружке и брускам добавку ещё получат.
Рано утром Аккалайнен поджёг растопку в печи, подождал, убедился, что дрова занялись и пошёл во двор. Взял метлу, быстро размахнул снег от крыльца до дороги. И ушёл в глубину двора, там подмести. Тут и взрыв ухнул. Вместе с печными кирпичами вылетели рамы, откатились верхние венцы брёвен, приподнялся вверх с крышей потолок и обрушился досками и чердачной засыпкой на солдат, побивая тех которых ещё взрывной волной не контузило и кирпичами не побило.
Ответственности Аккалайнен убоялся или предположил новый взрыв, испугался за свою жизнь и хотел всего лишь отбежать подальше от опасного места, и куда глаза глядели, туда и побежал, теперь уже не спросишь, но метнулся со скоростью, на которую только был способен, через прилегающий огород к лесу. Часовой его прыть истолковал по своему и первой же очередью снял с дистанции. Две пули из той очереди попали в спину, третья в затылок и прошив голову выбила левый глаз, разворотила глазницу на пол — лица.
Перетрясли весь Хаапасаари. Солдаты оказались выпускниками снайперской школы, направлявшимися на фронт.
Вызывали на допрос всех более или менее причастных к казарме, в том числе и деда Эйнора. Но так как взрывотехники быстро установили тип взрывного устройства, а дед чуть не за двое суток до того закончил работу в казарме и больше там не был. И с той поры, по крайней мере, трижды печь протапливалась, то подозрения с него были сняты. Микко не вызывали, попросили только деда Эйнора поинтересоваться, не заметил ли мальчик чего подозрительного. Часовой может быть забыл о нём, может быть не придал значения его краткому посещению, тем более, что сам дважды обыскивал мальчика, а возможно и убило того часового взрывом.
Других тоже вскоре оставили в покое, допросив уже как свидетелей.
После чего Альфред Аккалайнен остался не только главным, но и единственным подозреваемым. Причину преступления списали на его жадность. Весь Хаапасаари не знал случая, когда бы Аккалайнен кому — то что — то дал или для кого — то что — то сделал без выгоды для себя. И использовал любой предлог, чтобы сорвать хоть маленький куш. Он и казарму — то сторожил один за двоих, чтобы получать две доли. Провели обыск в его усадьбе и нашли деньги.