Кажется, я кончу быстрее Виктории.
Эта женщина была очень громкой сегодня… Периодически она вставляла фразы на французском… я думаю, это были какие-то неприличные вещи.
Когда её снесло волной и дрожью в теле, она рухнула на меня без сил и молча целовала в губы.
Я находила это личным… для меня это было интимнее, чем сам секс.
Я чувствовала, что люблю её. Каждую частичку её осторожной нежности я ощущала сполна.
Тишина. Ночь. Виктория лежит головой на моём плече и проводит указательным пальчиком по груди. Спать не хочется.
— Тебе нужно завтра на работу?
— Только на дополнительное … Ваша группа ведь отдыхает.
— Простишь меня? — Виктория удивлённо подняла брови. — Я безрассудно поступаю, хочу удивлять тебя, но сама видишь, что выходит в конечном итоге.
— В конечном итоге, всё заканчивается феерично.
— Зато до этого ты очень злишься на меня.
— Я злюсь и на себя.
— А на себя почему?
— Потому, что наши встречи могут перетечь в роман.
— Это нормально. Любые отношения требуют развития.
— Откуда восемнадцатилетней девушке столько известно об отношениях?
— Тебе, по-любому, известно больше. Я больше чем уверена, что… если тебя прорвёт, можно будет сгореть.
Женщина рассмеялась:
— Ты высокого мнения обо мне.
— Сама ведь знаешь, почему.
— Твоя мама даст нам жару, я чувствую. Ты ей небезразлична, чтобы какая-то тётка имела на тебя виды.
— Имеешь на меня виды?
— Считаешь меня какой-то тёткой?
— Блин… ты хитрая! — легонько стукнула Викторию по плечу.
— Я помню тебя маленькой. На фотках. И когда твой отец приезжал в Париж, он демонстрировал мне тебя. Тебе, кажется, было около года.
— Ты продолжала с ним встречаться, даже когда я родилась?
— Да… редко, но в каждый его приезд он останавливался у меня. Твоя мама не в курсе.
— Я рада, что она не в курсе. Но почему отец снова и снова возвращался к тебе, понять могу, ты охеренная. Я была хорошенькая в детстве?
— Нет, я ненавидела тебя. Ты вечно плакала и ходила за мной, даже когда отец был рядом.
— Наверное, я просто тебя с детства приметила.
— Да что ты?! — Виктория неожиданно навалилась сверху и подцепила мою нижнюю губу, унося меня за собой в французский поцелуй, до отсутствия воздуха в лёгких.
Мы проспали до десяти утра, а потом я ощутила пустоту рядом с собой.
Открыв глаза, увидела Викторию. Она надевала чёрное платье с внушительным декольте.
— Ты куда так оделась?
Женщина обернулась на мой голос и оценила себя в зеркале:
— А что не так?
— Всё нормально, просто не помню, чтобы ты выглядела так в универе.
— Мне всё снять?
— Нет! Если ты всё сейчас снимешь, ещё пару часов никуда не пойдёшь.
Женщина фыркнула:
— Извращенка!
— А почему у тебя нет детей, кстати? Если это не больная тема.
— Не больная. Я просто не вижу себя матерью.
— Мама говорила, что ты не можешь забеременеть.
— Я всем так говорю, чтобы не объяснять истинную причину.
— А я вижу тебя матерью. Причём, очень классной.
— Чьей? Своей?
— О, нет. Но хочешь, сделаем моего ребёнка внутри тебя? Типа, современная медицина так умеет.
— Я знаю, но нет.
— Думаешь, моя маленькая копия тоже будет всегда плакать?
— Ты почему об этом заговорила? Вставай давай и собирайся. Я скоро уезжаю.
— У тебя одни ключи?
— Нет…
— Тогда давай мне вторые и поезжай.
— Корнелия! Ты не будешь одна в моей квартире.
— Не бойся, я ничего не украду.
Виктория вздохнула:
— Что ты собираешься делать здесь?
— Тебя буду ждать. Или ты боишься, что я поселюсь здесь жить?
— Ничего я не боюсь.
Женщина достала из какой-то пыльной коробки вторые ключи и несколько секунд сверлила меня взглядом. Я молча подошла к ней и взяла связку из плотно сжатой ладони:
— Я верну тебе их, не переживай. Жить вместе, конечно, классно, но рановато.
— Ничего не трогай только. Я поехала.
Это было волнительно. Остаться в её квартире…
Я рассматривала её одежду в гардеробной, смотрела детский фотоальбом Виктории, нечаянно нашла тысячу евро, в виде закладки в какой-то книге.
Заметила, что у неё много книг про ювелирные камни.
«Ей нравится о них читать что ли?»
Моя извращённая сущность даже залезла к ней в шкаф с нижнем бельём, и я чуть не потекла…
Почему она это всё не надевает? Тут такие огненные трусики есть…
Как озабоченный мужик, я взяла себе одни в качестве трофея.
«На всякий случай. Пусть будут».
Потом я учила французский… Пыталась. И уснула в конечном счёте. Прямо среди тетрадей и с трусами любимой в кулаке.
Разбудил меня запах духов.
Я распахнула глаза и сначала даже решила, что это сон.
Виктория снимала одежду.
Она переодевается или…
— Я, если что, уже не сплю.
— Домой не хочешь поехать?
— Уже? Сколько время?
— Шестой час.
— Как быстро …
— Ключи? — женщина протянула ладонь и получила поцелуй в неё.
— Дай хоть такси вызову.
— Я отвезу тебя.
— Не надо.
Я наклонилась, чтобы обуться, и из кармана выпал мой «трофей» бордового цвета. Виктория прищурилась, подняла в руках своё кружевное белье и вздохнула:
— Это ещё зачем?
Я краснела и бледнела одновременно.
— Тебе мало секса?
— Я просто хотела их у себя хранить.
— Зачем?
— Вдруг мы рассоримся, или ты решишь, что пора заканчивать всё.
— Детский сад, Корнелия. Если даже мы рассоримся, как тебе это поможет? Ты будешь заниматься сексом с моим бельём? Или начнёшь носить его?
— Просто давай мне трусы, забирай ключи и я домой.
— Не отдам.
— Я тогда ключи тебе не отдам.
Прежде чем женщина возразила, я захлопнула дверь с обратной стороны.
«Ну вот, без трусов, зато с ключами, где все эти трусы хранятся. Надеюсь, она не поменяет замок из-за этого?»
====== 5 ======
Я лежала на нижнем ярусе своей кровати и крепко сжимала ключи от её квартиры. Будто боялась, что они выскользнут. Кажется, я сумасшедше счастлива.
Даян сопела в своей постели и даже ничего не подозревала.
«Может, моя жизнь, наконец, обретёт смысл? Кажется, Виктории со мной тоже хорошо, но она так напугана. На её месте я бы не стала ничего говорить маме. Я знаю, что она будет против, и мисс Гилмор тоже это прекрасно знает.
Я будто одержима ею. Хочется знать, что она сейчас делает…
Ночь на улице, скорее всего, спит. А если не спит, тогда что?
Бли-и-ин, я с ума сойду от этого, честное слово.
Жаль, что нельзя залезть человеку в голову и посмотреть, о чём он думает… Мне было бы гораздо проще».
Раньше я никогда не стремилась развивать отношения. Да и, вообще, от слова «отношения» меня воротило, а Виктория… стоило ей надменно взглянуть на меня, моё сердце сжалось.
Мои глаза закрывались, когда я вспоминала ощущение и вкус её губ.
— Итак, подведём итоги ваших работ. Я задавала на дом сделать таблицы…
Мисс Гилмор взяла со стола тетрадь одного из одногруппников и открыла её, нахмурившись:
— Вам было бы гораздо проще и комфортнее так работать, но раз вы решили, что вундеркинды, следующую тему оставлю вам для самостоятельного разбора.
По аудитории прокатилась волна негативных возгласов.
— Тишина в аудитории! — это было сильно и громко.
Я смотрела на Викторию с последней парты и не могла отвести взгляд. Мой мозг рассеивал все её чёрные платья, и я представляла её без одежды.
«Чёрт! Водички бы холодненькой…»
Её тонкие пальцы веером располагались на обложке книги, взгляд сосредоточенно скользил по страницам, платье слегка приподнялось, так как она закинула ногу на ногу… голос — спокойный, и в то же время он повышается, когда в группе возникают посторонний шум и возня.